Структурализм: что это такое? Метод структурного анализа в философии. Влияние структуралистского метода на художественную и архитектурную практику и эстетическую теорию

Структурализм (строение) - это направление современной философии, изучающее не отдельные объекты, предметы или процессы, а комплексы предметов, объектов и процессов (структуры). Это происходит в результате того, что характеристики отдельного элемента структуры задаются не им самим, а самой структурой. Структурализм, научное направление в гуманитарном знании, возникшее в 20-х гг. 20 в. и получившее позднее различные философские и идеологические интерпретации. Возникновение структурализма как конкретно-научного направления связано с переходом ряда гуманитарных наук от преимущественно описательно-эмпирическому к абстрактно-теоретическому уровню исследования. Основу этого перехода составило использование структурного метода, моделирования, а также элементов формализации и математизации. Лежащий в основе конкретно-научного структурализма структурный метод первоначально был разработан в структурной лингвистике, а несколько позднее был распространен на литературоведение, этнографию, историю и некоторые др. гуманитарные науки. Поэтому структурализм в широком смысле фактически охватывает целый ряд областей знания, заметно различающихся как по конкретным модификациям структурного метода, так и по его реальной роли в исследованиях. В более узком и строгом смысле под структурализмом имеют в виду комплекс научных и философских идей, связанных с применением структурного метода и получивших наибольшее распространение в 60-х гг.

Структурализм это не школа и даже не течение, во всяком случае, пока, поскольку большинство авторов, обычно объединяемых этим термином, совершенно не чувствуют себя связанными между собой ни общностью доктрины, ни общностью борьбы. В лучшем случае дело идет о словоупотреблении: структура является уже старым термином анатомистского и грамматистского происхождения, сильно истертым к настоящему времени: к нему охотно прибегают все социальные науки, и употребление этого слова не может служить чьим бы то ни было отличительным признаком - разве что в полемике относительно содержания, которое в него вкладывают; выражения функции, формы, знаки и значения также не отличаются специфичностью; сегодня это слова общего применения, от которых требуют и получают все, что пожелают; в частности, они позволяют замаскировать старую детерминистскую причинно-следственную схему. Вероятно, следует обратиться к таким парам, как означающее - означаемое и синхрония - диахрония, для того, чтобы приблизиться к пониманию отличии структурализма от других способов мышления. К первой паре следует обратиться потому, что она отсылает к лингвистической модели соссюрианского происхождения, а также и потому, что при современном состоянии вещей лингвистика, наряду с экономикой, является прямым воплощением науки о структуре; на вторую пару следует обратить внимание еще более решительным образом, ибо она, как кажется, предполагает известный пересмотр понятия истории в той мере, в какой идея синхронии,несмотря на то, что у Соссюра она и выступает сугубо операциональным понятием, оправдывает определенную иммобилизацию времени, а идея диахронии тяготеет к тому, чтобы представить исторический процесс как чистую последовательность форм. По-видимому, речевой знак структурализма в конечном счете следует усматривать в систематическом употреблении терминов, связанных с понятием значения, а отнюдь не в использовании самого слова структурализм, которое, как это ни парадоксально, совершенно не может служить чьим бы то ни было отличительным признаком; понаблюдайте, кто употребляет выражения означающее и означаемое, синхрония и диахрония, и вы поймете, сложилось ли у этих людей структуралистское видение.

Сразу же отметим, что по отношению ко всем своим пользователям сам структурализм принципиально выступает как деятельность, то есть упорядоченная последовательность определенного числа мыслительных операций: можно, очевидно, говорить о структуралистской деятельности, подобно тому как в свое время говорили о сюрреалистической деятельности. Однако прежде чем обратиться к этим операциям, нужно сказать несколько слов об их цели.

Целью любой структуралистской деятельности - безразлично, рефлексивной или поэтической является воссоздание объекта, таким образом, чтобы в подобной реконструкции обнаружились правила функционирования функции этого объекта. Таким образом, структура - это, в сущности, отображение предмета, но отображение направленное, заинтересованное, поскольку модель предмета выявляет нечто такое, что оставалось невидимым, или, если угодно, неинтеллигибельным, в самом моделируемом предмете. Структуральный человек берет действительность, расчленяет ее, а затем воссоединяет расчлененное; на первый взгляд, это кажется пустяком отчего кое-кто и считает структуралистскую деятельность незначительной, неинтересной, бесполезной и т.п. Однако с иной точки зрения оказывается, что этот пустяк имеет решающее значение, ибо в промежутке между этими двумя объектами, или двумя фазами структуралистской деятельности, рождается нечто новое, и это новое есть не что иное, как интеллигибельность в целом. Модель - это интеллект, приплюсованный к предмету, и такой добавок имеет антропологическую значимость в том смысле, что он оказывается самим человеком, его историей, его ситуацией, его свободой и даже тем сопротивлением, которое природа оказывает его разуму.

Постструктурализм - совокупное обозначение ряда подходов в социо-гуманитарном познании 70-80-х 20 в., связанных с пересмотром структуралистской парадигмы и получивших развитие сначала во Франции, а затем в США. Постструктурализм обычно связывают с именами Деррида, Делеза и Гваттари, Бодрийяра, Кристевой, Лиотара, К. Касториадиса, "позднего" Барта, Фуко, а также ряда др. исследователей. Постструктурализм унаследовал от структурализма определенную общность проблемного поля и отсутствие собственной цельной программы. Иногда постструктурализм характеризуют как попытку осуществить то, что не удалось сделать на первом этапе, и, следовательно, как закономерное развитие структурализма, выявление его апорий и парадоксов. Обнаруживается взаимная дополняемость структурализма и постструктурализма, так или иначе опирающихся на концепцию знака как единства означающего и означаемого и особый интерес к проблемам языка. Налицо двойная проблематичность постструктурализм: 1) эпистемологическая проблема: является постструктурализм простой трансформацией "траекторией перемещения, а не отказа", согласно Барту, мутацией или радикальным переворотом. 2) "географическая" проблема определения границ: если хронологический рубеж датируется 1968, то теоретически постструктурализм пересекается с семиотической теорией, постмодернизмом, леворадикальными течениями, различными литературными практиками (например, с американским де-конструктивизмом, для которого деконструкция не более, чем методика анализа текстов). Впрочем, постструктуралисты сами настаивают на относительности всяких границ между означаемым и означающим, философией и литературой, литературой и критикой, что, в частности, характеризует их аксиологические ориентации. Учитывая все разнообразие постструктуралистских практик и их терминологическую необычность, затрудняющие интерпретацию в общепринятом понимании этого слова, тем не менее можно эксплицировать ряд основных задач, выдвигаемых постструктурализмом: 1) критика западноевропейской метафизики с ее логоцентризмом, проблема кризиса репрезентации; 2) демистификация, изобличение, фиксация возникающих на всех уровнях очагов власти стратегий принуждения, сокрытых под оболочкой бессознательного; 3) поиск зон свободы - маргинальных, находящихся за пределами структуры, но оказывающихся в результате в качестве предельной, далее нерасчленяемой реальности, не контролируемой силами власти:желание, история, "хаос-мос", аффекты, тело, жест и т.д.. Нужно иметь в виду, что "вне текста" для постструктурализма нет ничего, реальность для него - это по преимуществу языковая реальность. Постструктуралисты, анализируя европейскую метафизическую традицию, усматривают главную ее особенность в логоцентризме. Понятие истины в постструктурализме - "Трансцендентальное Означаемое" - это порождение логоцентрического сознания, стремящегося во всем найти порядок и смысл, отыскать первопричину, а точнее - навязать их всему, на что направлена мысль человека, но при этом не способного постичь и выразить алогичную сущность мира, налагающего в силу своей косности запрет на любые свободные интерпретации. Порочная практика, по оценке постструктурализма, насильственного овладения текстом, направленная на поиск истины, восходит к гуманистам, для которых понять текст значило "присвоить" его себе, подчинив смысловым стереотипам, господствовавшим в их сознании. Навязывание тексту его формы осуществляется "говорящим субъектом. Это и есть тот "классический центр", который, пользуясь привилегией управления, структурирования, сам в то же время остается вне структурного поля. Разрушение этого центра во многом обусловлено деконструкцией соссюрианского знака. Означающее теряет свою непосредственную связь с означаемым вследствие "отсрочки", откладывания в будущее представления об означаемом явлении. Знак обозначает скорее "отсутствие" предмета, а, в конечном счете, и принципиальное отличие от самого себя. Постструктурализм утверждает необходимость игрового отношения к смыслу вообще, выдвигает принцип "диссеминации", т.е. рассеивания, дисперсии любого смысла среди множества дифференцированных его оттенков, идея "различия" должна уступить место идее "различения", что означает конец власти одних смыслов над другими. Отсутствие предельного значения открывает неограниченное пространство для движения означающих, что фиксируется в понятии "гено-текст" Кристевой. Взгляд на мир только через призму означающих снимает проблемы объективности, метода, истины, обесценивает научное знание. Но это происходит еще и потому, что "науке предопределено насилие", она связана с признанием порядка, который определяется властными отношениями. Постструктуралисты пытаются обнаружить за всеми культурными феноменами дискурс власти, всепроникающая способность которой позволяет ей "пересекать", "координировать", "прерывать" любые социальные структуры и установления, что дает возможность Делезу говорить о "древоподобности" власти. Язык, символизирующий собой любые формы принудительной власти, функционирует как такого рода древоподобная структура. Как можно разрушить эту властную машину языка и противостоять принудительной силе тотальной бинаризации свей культуры? Такую вожделенную зону свободы, где законы силы, господства и подчинения не действуют, представляет собой Текст - авансцена борьбы множества сил, равноправных дискурсов, являющихся одновременно объектами борьбы за власть, но также и сильными властными позициями. По существу, это "интертекст", предполагающий соответствующую "революционную" процедуру чтения и элиминирующий традиционную фигуру автора. Главное предназначение текста - увернуться от власти. Поиск "глубинного, подрывного значения", "истинного уровня языка" , не подвластных общепринятым кодам и структурам, обнаруживает значимость элементов внесистемных, маргинальных, асоциальных. Возможно, именно они являются онтологической основой предельной, нередуцированной реальности "уровень бытия желания". Прорисовывается "изнанка" структуры, размываются границы внутреннего и внешнего в искривленном пространстве современной культуры. Своеобразие постструктурализм состоит в том, что он легитимировал пересмотр многих классических философских понятий, обозначил новую картографию культурного пространства.

Ответ партнёра TheQuestion

«Структурализм» и тем более «постструктурализм» – очень условные названия, скорее, публицистические клише, чем точные термины, поэтому ответ на данный вопрос может быть только очень и очень приблизительным. Как правило, под «структурализмом» имеют ввиду франкоязычный тренд гуманитарного знания 30 - 60-х гг. 20 века – этнологии, лингвистики, психоанализа.

В качестве одного из основных вдохновителей французского структурализма называют швейцарского языковеда Фердинанда де Соссюра, который в своем «Курсе общей лингвистики» ввел понятие семиологии, распространив таким образом языковые законы на многие, казалось бы, внеязыковые аспекты жизни общества. Последователями де Соссюра были лингвист Роман Якобсон, антрополог Клод Леви-Стросс, который употребил впервые выражение «структурализм», и психоаналитик Жак Лакан, которого, однако, сложно однозначно классифицировать как представителя того или иного направления. Чуть позже в Советском Союзе начало развиваться течение, во многом схожее с французским структурализмом (московско-тартуская семиотическая школа), но советские ученые практически не выходили за рамки литературной проблематики.

Структурализм тех лет постулировал наличие в обществе общих моделей или структур, в соответствии с которыми организована жизнь социума. Утверждалось, что подобные структуры функционируют на бессознательном уровне и не могут быть воспринятыми непосредственно. Структуры представляют собой устойчивые связи (меновые, производственные, сексуальные, политические, религиозные, военные и т. д.), по отношению к которым конкретные элементы социальных систем – институты и индивиды – являются вторичными. В подобном подходе нет ничего принципиально нового, в этом смысле говорят, что «протоструктуралистами» были Карл Маркс, Бенедикт Спиноза и многие другие.

Во второй половине 60-х под сильным влиянием марксизма, феминизма, психоанализа и осмысленного на новом витке гегельянства все чаще стала звучать историцистская критика структурализма. Такие авторы как Жиль Делез, Феликс Гваттари и Жак Деррида все чаще стали поднимать проблему непрерывного исторического развития или становления, а также уникальности или сингулярности вещей и событий, что подрывало представление о структурах как долговечных и устойчивых способах организации общества. Все чаще стало звучать понятие децентрализации (децентрированности), введенное Жаком Лаканом, которое описывает нескончаемое движение и неоднозначность психосоциальной жизни. Круг исследуемых проблем значительно расширился, стиль текстов изменился, тем не менее ученые нового поколения не разрывали с классическим структуралистским периодом, что привело к появлению в публицистике слова «постструктурализм». Одним из ключевых моментов «постструктурализма» стал эффект парадокса – разнообразные когнитивные и логические сложности, возникающие у субъекта при попытках познать собственное устройство.

Важно помнить, что четкую границу между структурализмом и постструктурализмом провести невозможно. Так, ранний период творчества семиолога Ролана Барта часто относят к структурализму, а зрелый и поздний – уже к постструктурализму, а, например, марксиста Луи Альтюссера часто вспоминают в контексте и того, и другого подхода. Уместно говорить скорее о двух этапах развития и без того противоречивой континентальной философии, границы которых не являются фиксированными.

В чем суть философии структурализма и в чем отличие структурализма от постструктурализма?

Толчком для развития структурализма послужил методологический прорыв в лингвистике, где благодаря заслуге крупнейшего швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра удалось показать, что речь, при всей своей спонтанности, восходит к определенным правилам – правилам грамматики, которые для области речи есть не что иное, как закон. Объясняя, как язык связан с речью, и возможно ли то и другое сделать предметом научного рассмотрения, Соссюр впервые применяет т.н. структурное объяснение.

Структурализм намерен продемонстрировать, что по ту сторону всякого проявления духа расположена некая жесткая закономерность, некий «сюжет» или «сценарий», не имеющий ни малейшего отношения к авторскому замыслу – он совершенно бессубъектен, но именно он организует порядок любых смысловых проявлений. Для этого им понадобится обнаружить жесткие и неизменные законы, к которым отсылает любая гуманитарная выборка фактов, и объявить эти факты частными случаями строгой системы отношений – структуры.

Примером того как работает структурализм может послужить то, как, например, русский исследователь сказок, формалист, работающий вс структуралистской парадигме, Вл. Пропп показывает, что компоненты мотивов сказок не соединяются произвольно, но представлены конечным числом действий-функций, исполняемых конечным же числом действующих лиц, и позиционированы в определенном порядке. Всего может быть насчитано 32 функции (например, пропажа, свадьба, награждение, запрет) и 7 персонажей (Вредитель, Даритель, Помощник, Царевна, Отправитель, Герой, Лжегерой) , которые вместе образуют структуру сюжета сказки. Эту структура упрощенно может быть представлена следующим образом: вследствие нарушения запрета и в результате действий вредителя возникает пропажа, которая затем устраняется в результате действий героя и при участии дарителя и помощника. Совершается победа героя над вредителем, разоблачение ложного героя и награждение истинного героя при участии «царевны».

Постструктурализм в свою очередь, укажет, что применяя структурное объяснение мы всегда сталкиваемся с проблемой. Она состоит в том, что анализ некоторого материала не позволяет найти в структуре соответствие каждому из данных этого материала. В ходе соотнесения некоего культурного явления со структурой, исследователь вынужден констатировать наличие большого остаточного материала. Иными словами, когда мы группируем события некоего повествования в структурные ряды, то на уровне содержания повествования сохраняются такие данные, которые не удается вписать в структуру.

Проблемой также является и то, что процедура группирования событий повествования по структурному принципу, протекает с серьезными смысловыми потерями. Трудность состоит не только в том, что каких-то героев или какие-то события нам не удается вписать в структуру, но в первую очередь в том, что не удается до конца объяснить почему, сюжет разворачивается именно в такой последовательности и в таком семантическом исполнении, ведь соблюсти структурность можно было бы и предъявив совсем другой повествовательный ряд. Иными словами до конца непроясненными остаются, так называемые, сюжетозапускающие механизмы произведения (ритуала, обряда, мифа, сновидения). Эта проблема заключается в том, что после того как мы разбили все повествование на конечное число элементов и отношений между ними неясными остаются механизмы порождения именно этого сюжета. Проблемой является также то, что само структурное объяснение также нуждается в интерпретации (создании еще одной структуры). К тому же структуры взаимообратимы. Так, фрейдовскую теорию Эдипова комплекса можно рассматривать как еще одну вариацию мифа об Эдипе и, наоборот. Если процедура истолкования и сама не свободна от нуждающихся в структурном прояснении содержаний, то такой анализ грозит никогда не закончиться. Поэтому, структура, не удерживая в себе смысловой центр все время расползается. В этом смысле постструктурализм укажет на то, что появление смысла всегда случайно, контингентно и непредсказуемо и лучше описывается не в терминах реализации структуры, а в терминах События – самодостаточного, каждый раз нового, изменчивого, ситуативного и неуловимого.

СТРУКТУРАЛИЗМ – общее название для ряда направлений в гуманитарном познании 20 в., связанных с выявлением структуры, т.е. совокупности таких многоуровневых отношений между элементами целого, которые способны сохранять устойчивость при разнообразных изменениях и преобразованиях. Развитие структурализма включало ряд этапов: 1) становление метода – прежде всего в структурной лингвистике; 2) более широкое распространение метода; 3) размывание метода в результате включения его во вненаучные контексты; 4) критика и самокритика, переход к постструктурализму . Лишь периоды «становления» и «распространения» имеют четкую хронологическую определенность; другие этапы нередко накладываются друг на друга (как это произошло во Франции). Лингвистика первой стала искать и выявлять структуры в своем материале, что характерно для концепции Ф. де Соссюра. Методы структурного анализа складываются в 1920–40-х гг. в психологии (гештальтпсихология), в литературоведении (русская формальная школа), в языкознании (три главные структуралистские школы в лингвистике – Пражский лингвистический кружок, Копенгагенская глоссематика и Йельский дескриптивизм). Структурная лингвистика требует отказа от интроспекционизма, с одной стороны, и от позитивистского суммирования фактов – с другой. Ее программа связана с переходом от стадии эмпирического сбора фактов к стадии построения теорий; от диахронии (нанизывание фактов в цепочки) к синхронии (увязывание их в нечто целое), от отдельного и разрозненного к «инвариантному» (относительно устойчивому).

Т.о., структурализм возник сначала как научная методология, отработанная в лингвистике (Р. Якобсон и Н.Трубецкой), а затем распространился на другие области: исследования культуры у Ю.М.Лотмана и в Тартуской семиотической школе, этнографию у К.Леви-Строса (обращение Леви-Строса в структурализм произошло под влиянием Якобсона во время их совместной работы в Нью-Йорке в 1943). Одновременно с этим Ж.Лакан (психоанализ), Р.Барт (литературоведение, массовая культура), М.Фуко (история науки) во Франции распространяют некоторые приемы лингво-семиотического анализа на другие области культуры. Перенос лингво-семиотических понятий и терминов в другие сферы гуманитарного знания не был случайностью: лингвистика в тот период была наиболее развитой областью гуманитарного знания, язык рассматривался как наиболее надежный способ фиксации человеческой мысли и опыта в любой сфере. К тому же общая тенденция всей мысли 20 в. устремлялась в сторону анализа и критики языка, а не анализа и критики сознания. Поэтому вполне понятно, что концептуальная стилистика этой развитой области заимствовалась другими областями гуманитарного познания. Однако ни у Леви-Строса, ни у Лотмана (ни, кажется, у Ю.Кристевой или Ц.Тодорова) эта лингвистическая методология не притязала быть философской и не подменяла собой философию.

Так, для Лотмана главной была установка одной из его статей 1960-х гг., которая называлась «Литературоведение должно быть наукой». Постепенно этот девиз перерастает в более широкую программу. При анализе литературных произведений он занимался их системным описанием – первоначально по уровням, а затем – учитывая взаимодействие уровней. Сложные культурные объекты и явления (напр., взгляды Радищева, Карамзина или рядового просвещенного дворянина 1820-х гг.) он рассматривал как «вторичные означающие системы», старался представить их как единую систему, отыскивая объясняющие закономерности даже для, казалось бы, взаимоисключающих элементов (отрицание и утверждение бессмертия души в одном из трактатов Радищева).

Подобным образом Леви-Строс использовал элементы лингвистической и лингво-семиотической методологии для исследования бессознательных культурных систем первобытных народов. Опорой метода стало вычленение т.н. бинарных оппозиций (природа – культура, растительное – животное, сырое – вареное), рассмотрение сложных явлений культуры (напр., систем родства) как пучков дифференциальных признаков (вслед за Якобсоном, который таким способом выделял фонему как мельчайшую смыслоразличающую единицу в структурной лингвистике). Все культурные системы жизни первобытных народов – правила браков, термины родства, мифы, ритуалы, маски – рассматриваются Леви-Стросом как языки, как бессознательно функционирующие означающие системы, внутри которых происходит своего рода обмен сообщениями, передача информации.

Среди французских исследователей Леви-Строс был единственным, кто открыто считал себя структуралистом, соглашаясь с определением своей философско-методологической программы как «кантианства без трансцендентального субъекта». Не единство трансцендентальной апперцепции, но безличные механизмы функционирования культуры, сходные с языковыми, были основой его программы обоснования знания. Т.о., уже у Леви-Строса мы видим – на уровне философско-методологических обоснований – те основные особенности, которые с теми или иными оговорками и уточнениями можно отнести в целом к французскому структурализму как этапу развертывания структуралистской проблематики: опора на структуру в противопоставлении «истории»; опора на язык в противопоставлении субъекту; опора на бессознательное в противопоставлении сознанию.

В русле общего стремления к научности в 1960-е гг. выступило и лакановское прочтение Фрейда, подававшееся как «возврат к Фрейду». В его основу Лакан кладет мысль о сходстве или аналогии между структурами языка и механизмами действия бессознательного. Развивая эти мысли, содержавшиеся уже у Фрейда, Лакан трактует бессознательное как особого рода язык (точнее – считает бессознательное структурированным, как язык) и рассматривает языковый материал, поставляемый психоаналитическим сеансом, как единственную реальность, с которой должен иметь дело психоаналитик, распутывающий конфликты в функционировании бессознательных механизмов психики и поведения человека.

Барт применяет некоторые методики лингво-семиотического анализа к описанию социальных и культурных явлений современного европейского общества. Обнаружение «социологики» в явлениях современной жизни – моды, еды, структуры города, журнализма – становится целью его работ 1950–60-х гг. Это – революционный акт, срывающий с буржуазной культуры налет естественности и самоподразумеваемости, нейтральности. Первая половина 1960-х гг. – это для Барта период увлечения научной семиотикой и построение своей версии семиотики для изучения вторичных, коннотативных значений, задаваемых функционированием языка в культуре и социуме.

Фуко апробирует некоторые установки структурализма на материале истории науки. Так, в «Словах и вещах» (1966) он кладет отношения знаково-семиотического типа в основу выделения «эпистем» – инвариантных структур, определяющих основные возможности мысли и познания в тот или иной культурный период. В соответствии с общим структуралистским проектом существование и познание «человека» ставится в зависимость от существования и познания «языка»: чем ярче функционирует язык, тем быстрее образ человека исчезает из современной культуры.

Т.о., тенденции структурализма были междисциплинарными и международными, но осуществлялись они каждый раз в различных обстоятельствах. В СССР структурно-семиотические исследования 1960-х гг. были протестом против догматизма и одновременно субъективизма официальной науки. Во Франции сложились обстоятельства, породившие благоприятный идейный климат для широкого распространения структуралистских идей. Это был протест против засилья традиционного философского субъективизма в его рационалистической (Декарт) и иррационалистической (Сартр) версиях. Экзистенциалистский импульс после 2-й мировой войны был исчерпан, пафос личного выбора в пограничной ситуации стал неактуален, тенденции научной философии и философии науки (логический позитивизм) были представлены крайне слабо, и потому средством для обозначения иной, более объективной человеческой и философской позиции стал структурализм.

Важную роль в этом переломе сыграл концептуальный сдвиг, осуществленный в рамках французского марксизма Л.Альтюссером (он преподавал в Высшей нормальной школе и оказал прямое воздействие на многих представителей французской интеллигенции). Интерес Альтюссера к Марксу периода «Капитала» (этот же сдвиг интереса произошел и в рамках советского марксизма в 1960-е гг.), к множественной структурной причинности (surdetermination в противоположность односторонней зависимости надстройки от базиса), сама формулировка идеи «теоретического антигуманизма» сыграли важную роль в кристаллизации структуралистских идей и усилении их общественного звучания.

Т.о., проблемная общность многообразных направлений работы в различных областях достигла наибольшей ясности к сер. 1960-х гг. и пошла на убыль на рубеже 1960 и 1970-х гг. Структуралистская методология и методика во Франции оказалась как бы средством переброски через пропасть в ситуации идейного вакуума после самоисчерпания экзистенциализма. Когда эта работа была завершена, изменился идейный климат, наступила другая эпоха. С призывом к научности было покончено и поиски структур сменились, напротив, поисками всего того, что так или иначе вырывалось за рамки структур. В этом смысле наступление постструктурализма не означало исчерпания структурализма как научной методики, которая сохранила свое внутринаучное значение, но перестала быть предметом общественного интереса.

Симптомом важных общественных перемен стали майские события 1968 г. Тезис о том, что «структуры не выходят на улицы», должен был показать, что эпоха общественного интереса к безличному и объективному кончилась. На первый план у интеллектуалов выходит все то, что так или иначе составляет «изнанку» структуры. На баррикадах студенческих волнений «тело» и «власть» значили больше, чем «язык» и «объективность». Короткий период 1-й половины 1970-х гг. предполагал попытки групповой борьбы с глобальной властью (таковы были задачи группы информации о тюрьмах, в которой в течение нескольких лет работал Фуко). Однако общественное потрясение схлынуло и на освободившемся месте расцвели совсем другие эмоции и побуждения. Это был возврат от научного интереса к этике (но уже не экзистенциалистской), иногда микрогрупповой, но чаще – этике индивидуального ускользания от власти путем постоянных переназываний, этике вседозволенности (расцвет гедонизма, многообразие обоснований желания и наслаждения).

Для всех структуралистов, за исключением Леви-Строса, характерны заметные концептуальные сдвиги, так или иначе связанные с общественными переменами на рубеже 1960–70-х гг. Барт, Лакан, Фуко воспринимались сначала как сторонники структурализма, потом как сторонники постструктурализма. Общую периодизацию условно можно представить так: 1950–60-е гг. – структурализм (иногда – предструктурализм); 1970-е гг. – сосуществование структурализма и постструктурализма; 1970–80-е гг. – постструктурализм.

Итак, структурализм – не философия, а научная методология вместе с общим комплексом мировоззренческих представлений. Структурализм и постструктурализм никогда не были систематизированными доктринами. Однако для структурализма были характерны ясность и общность методологической программы, очевидная даже в процессе ее размывания, постструктурализм существовал скорее как общее пространство полемики, нежели как общность программ, и зависел от структурализма как объекта критики или отрицания. Французский структурализм занимал место отсутствующего во Франции логического позитивизма , хотя по реальной практике воплощения имел с ним мало общего. В структурализме есть проблемные переклички с неорационализмом . Структурализм содействовал видоизменению феноменологии в ее французской версии (прививка языковой проблематики на ствол феноменологии, стимул к поиску взаимодействия объясняющих стратегий с понимающими); он давал поводы (особенно вокруг работ Фуко) для достаточно плодотворной полемики с Франкфуртской школой .

Литература:

1. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994;

2. Он же. Структурная антропология. М., 1985;

3. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995;

4. Он же. Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда. М., 1997;

5. Барт Р. Избр. работы. М., 1989,1994;

6. Он же. Мифологии. М., 1996;

7. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977, 1996;

8. Он же. Рождение клиники. М., 1998;

9. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996;

10. Он же. Избр. статьи в 3 т. Таллин, 1992–1993;

11. Успенский Б.А. Избр. труды в 3 т., T.1–2. М, 1996–1997;

12. Московско-тартуская семиотическая школа. История. Воспоминания. Размышления. М., 1998;

13. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977;

14. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996;

15. Структурализм: «за» и «против». М., 1975;

16. Levi-Strauss С. Pensée sauvage. P., 1962;

17. Idem. Mythologiques. P., 1962–1968;

18. Lacan J. Ecrits. P., 1966;

19. Barthes R. Essais critiques. P., 1964;

20. Idem. Système de la mode. P., 1967;

21. Qu’est-ce que le structuralisme? P., 1968;

22. Structuralism and Since. From Lévi-Strauss to Derrida. J.Sturrock (ed.). Oxf., 1979. См. также ст. К. Леви-Строс, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан и лит. к ним.

И.С.Автономова

В современной культурологии особое место занимает структурализм. Это обуславливается необходимостью разработки новых методов исследования, базирующихся исключительно на научных концепциях. Существенное влияние на формирование дисциплины оказали математика, кибернетика, семиотика. Рассмотрим .

Ключевые принципы

Структурализм - это методологическое направление в исследовании общественно-культурных явлений. Оно базируется на следующих принципах:

1. Процесс рассматривается как целостное, многоуровневое образование.
2. Изучение явления осуществляется с учетом вариативности - в пределах конкретной культуры либо более обширного пространства, в котором оно изменяется.

В качестве конечного результата выступает моделирование "структуры", установление скрытой логики формирования культурной целостности.

Особенности

Структурализм - это метод, используемый при исследовании форм, в которых выражается культуроведческая деятельность людей. В качестве них выступают общечеловеческие универсалии, принятые и схемы интеллектуальной работы. Эти формы обозначаются понятием структуры. Она, в свою очередь, трактуется как комплекс отношений, сохраняющих свою устойчивость в течение продолжительного исторического периода либо в разных районах мира. Эти основополагающие структуры функционируют как бессознательные механизмы, осуществляющие регулирование всей духовно-творческой деятельности человека.

Становление дисциплины

Исследователи выделяют несколько стадий, которые прошел в своем развитии структурализм. Это :

1. 20-50-е гг. 20-го столетия. На этой стадии проводилось достаточно много исследований, предпринимались попытки доказать, что целое явление устойчиво и существует вне зависимости от случайностей.
2. 50-60-е гг. 20-го в. Ключевые концепции на этом этапе исследуются и осмысляются французской гуманитарной школой. Начинают последовательно вырабатываться приемы объективного познания неосознаваемых моделей отношений в разных сферах общественно-культурной действительности. Именно на этом этапе была сформулирована ключевая задача дисциплины. Она состояла в исследовании культуры как всеохватывающей семиотической структуры, функционирующей для обеспечения коммуникации людей. Изучение было ориентировано на то, чтобы, абстрагировавшись от специфики этнических и исторических форм, выявить общее, определяющее суть культуры всех народов во все времена.
3. На третьем этапе происходило преодоление мировоззренческих и методологических проблем, с которыми сталкивались исследователи на прошлых этапах. Последовательное решение поставленных задач приводит к почти полному вытеснению безличными системами человека из сферы изучения.

Основные представители структурализма - Ж. Лакан, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Делез, Ж. Бодийяр и пр.

Проблемы и задачи

"Человек умирает, структура остается" - мысль, которая породила множество споров. В 1968 г. во Франции прокатилась волна беспорядков. Студенты, молодые интеллектуалы, провозглашали лозунг: "На улицы выходят не структуры, а живые люди!" Ответ на него дал Стремясь реализовать цели, не достигнутые классической концепцией, он выдвигает на первый план задачу изучения "человека вожделеющего". Так Фуко показал, что структурализм в философии - это гибкий метод, способный адаптироваться к условиям. При этом были выдвинуты несколько новые проблемы. Они состояли в:

1. Осмыслении всего неструктурного в рамках структуры.
2. Выявлении противоречий, возникающих при попытке изучить человека только посредством языковых систем.

Кроме этого, были сформулированы задачи:

1. Преодолеть лингвистический редукционизм и неисторизм классического структурализма.
2. Выстроить новые модели смыслообразования.
3. Объяснить практику открытого прочтения культурных текстов, преодолевающую аналитические и герменевтические модели толкования.

Клод Леви-Стросс

Он являлся французским этнографом, культурологом, обществоведом. Этот человек считается основателем структурализма. Ученый признавал существенное сходство человеческих ценностей в разных цивилизациях. В своих работах он подчеркивал, что самобытность следует определять по наличию в конкретной культуре специфичного метода их реализации. Леви-Стросс говорил о том, что ни одна цивилизация не может претендовать на главенствующую роль, на то, что она в максимальной степени выражает, воплощает в себе мировую цивилизацию.

Влияние на развитие мысли

В процессе этнографических экспедиций Леви-Стросс собирает огромный материал и пытается по-новому его интерпретировать. Ученый опирается на концепции функционализма Рэдклиффа-Брауна и Малиновского. Свои мысли они базируют на том, что в культуре ничего не бывает случайно. Все, что кажется таким, впоследствии должно и может пониматься как выражение ее глубинных закономерностей и функций. Именно эта мысль стала фундаментом, на котором начал выстраиваться структурализм.

В психологии и многих других дисциплинах также начались изменения. Одним из ведущих мыслителей был Ф. де Соссюр. Встречи с ним серьезно повлияли на Леви-Стросса. Все эти предпосылки обеспечили возникновение нового взгляда на вопрос о так называемых "примитивных" культурах. Леви-Стросс поставил важнейшую задачу. Он стремился доказать, что культуру как субъективную реальность, которую превозносили, но не толковали экзистенциалисты, можно и необходимо изучать объективно, научно.

Ложные посылы

Если говорить о культурологических представлениях, то Леви-Стросса нельзя назвать эволюционистом. В его работах критике подвергаются различные заблуждения. Одним из них он считает так называемый "ложный эволюционизм". В рамках этого метода разные, существующие одновременно состояния обществ рассматриваются как различные этапы одного процесса развития, стремящегося к единой цели. В качестве типичного примера такого посыла ученый считает прямое сравнение бесписьменных племен туземцев 20-го в. и архаичные формы европейских цивилизаций, хотя "примитивные сообщества" проходят продолжительный путь, в связи с чем не могут расцениваться ни как первобытное, ни как "детское" состояние человечества. Принципиальная разница между ними и технически продвинутыми цивилизациями не в том, что у них нет развития, а в том, что их эволюция ориентирована на сохранение первоначальных методов установления взаимосвязи с природой.

Выводы

Как отмечает Леви-Стросс, в рамках стратегии межкультурных взаимодействий следование ложным посылам приводит к насаждению, зачастую насильственному, "западного образца" жизни. В результате существующие у "примитивных" народностей вековые традиции разрушаются. Прогресс не может уподобляться однонаправленному подъему. Он идет в различных направлениях, которые несоизмеримы только лишь с техническими достижениями. Примером тому является Восток. В сфере исследования человеческого тела он опережает Запад на несколько тысячелетий.

Если рассматривать культуру в качестве колоссальной семиотической системы, сформированной в целях обеспечения эффективности человеческой коммуникации, весь существующий мир представляется как огромное число текстов. Ими могут являться разнообразные последовательности действий, правил, отношений, форм, обычаев и так далее. Структурализм в философии - это способ проникнуть в область объективных закономерностей, расположенных на уровне, не осознаваемом человеком, создающим культуру и существующим в ней и за счет нее.

Понятие бессознательного

Оно занимает особое место в учении. Леви-Стросс рассматривает бессознательное в качестве скрытого механизма знаковых систем. Объясняет он это следующим. На сознательном уровне индивид использует знаки. Он выстраивает из них фразы и тексты. Однако делает человек это по специальным правилам. Они выработаны стихийно и коллективно; о них многие даже не подозревают. Эти правила - элементы

Аналогичным образом компоненты формируют все сферы духовной жизни сообщества. Структурализм в социологии , таким образом, базируется на концепции коллективного бессознательного. Юнг в качестве первичных оснований называет архетипы. Структурализм в психологии развития общества рассматривает знаковые системы. Все культурные сферы - мифология, религия, язык, литература, обычаи, искусство, традиции и так далее - могут рассматриваться как такие модели.

"Дикарское" мышление

Анализируя его, Леви-Стросс отвечает на вопрос, который был поставлен Леви-Брюлем. Исследуя тотемические классификации, максимально рационализированную каталогизацию явлений природы мышлением туземца, ученый показывает, что в нем не меньше логики, чем в сознании современного европейца.

Ключевой задачей в изучении является поиск механизма формирования смысла. Леви-Стросс предполагает, что он создается посредством бинарных оппозиций: животное-растительное, вареное-сырое, женщина-мужчина, культура-природа и так далее. В результате взаимного замещения, перестановок, исключений и пр. образуют сферу наличного смысла. Это уровень "правил, по которым применяются правила". Человек их обычно не осознает, несмотря на то, что применяет их на практике. Они не находятся на поверхности, но составляют базу ментального культурного "фона".

Бинарные оппозиции

Впервые их ввел Роман Якобсон. Этот ученый оказал огромное влияние на становление гуманитарных наук своими новаторскими мыслями и активной организаторской работой.

Ему принадлежат фундаментальные труды по общей языковой теории, морфологии, фонологии, славистике, семиотике, грамматике, русской литературе и прочим областям. В рамках своих исследований Роман Якобсон вывел 12 бинарных признаков, формирующих фонологические оппозиции. По утверждению ученого, они выступают в качестве языковых универсалий, на которых базируется любой язык. Так зародился . Метод ученого активно использовался при анализе мифов.

Сверхрационализм

Леви-Стросс стремился найти общий фундамент для всех культур всех времен. В ходе исследований он формулирует мысль о сверхрационализме. Реализацию его ученый видит в гармонии рационального и чувственного начал, которая потеряна современной европейской цивилизацией. Но ее можно найти на уровне мифологического первобытного мышления.

Чтобы объяснить это состояние, ученый вводит термин "бриколаж". Этим понятием описывается ситуация, в которой при кодировании логико-понятийного смысла в рамках первобытного мышления используются чувственные образы, специально для этого не приспособленные. Это происходит аналогично тому, как домашний мастер при создании своих поделок использует подручные материалы, оказавшиеся у него случайно. Кодировка абстрактных понятий происходит с помощью разных наборов чувственных качеств, формируя системы взаимозаменяемых кодов.

Аналогичные мысли высказывал в своих работах Юрий Лотман. Он являлся одним из создателей исследования культуры и литературы в советское время. Юрий Лотман - основоположник Тартуско-московской школы. Ученый рассматривает вопросы искусства и культуры как "вторичные системы". В качестве первичной модели выступает язык. Функцию искусства и культуры Лотман видит в борьбе с энтропией и хранении информации, коммуникации между людьми. При этом искусство выступает как часть культуры вместе с наукой.

Человек

Леви-Стросс рассматривает индивида как комплекс внутреннего и внешнего. Последнее формируется из символов, которые использует человек. Внутреннее составляет бессознательная система разума. Оно сохраняется в неизменном виде, в отличие от внешнего. В результате нарушается их структурная связь. Исходя из этого, драмы современной культурной жизни - проблемы самого человека. Современный индивид нуждается в "ремонте". Чтобы его провести, необходимо вернуться к первобытному опыту, восстановить единство и целостность "дикаря". В решении этой задачи важнейшая роль принадлежит антропологии.

Совокупность холистических подходов

Она используется во многих концепциях. Холизм может быть онтологическим. В этом случае утверждается верховность целостностей над отдельными компонентами. Холистические подходы могут иметь методологический характер. В этом случае отдельные феномены объясняются в связи с целостностями. В общем смысле холизм - установка на учет всех аспектов изучаемого явления. Он предполагает критическое отношение ко всякому одностороннему методу. Собственно, это и провозглашали последователи структурализма.

Заключение

Результаты, которые были получены Леви-Строссом, получили широкое признание в мире. Вместе с тем, они породили и множество дискуссий. Главным в исследовании является то, что эти результаты показали с научной точностью, что культура - это надстройка над природой. Она имеет многоуровневый, "многоэтажный" характер. Культура - сложный механизм множества семиотических систем, используемых при регулировании человеческих взаимоотношений, которые можно предсказать и просчитать с математической точностью. Эти словесные модели являются базой. На основе их регулируется общение людей как непрерывной цепи сообщений, из которых состоят культурные тексты.

Во многом противоположную тенденцию в эстетике, стремящуюся отгородиться в своем исследовательском методе от социально-мировоззренческой подосновы, представляет структурализм. Как научное направление, объединяющее множество специальных течений и школ, зародившихся в начале XX в., структурализм связывает несовершенство предшествующих эстетических теорий с недостатком их внутренней ясности и рациональности. Отсюда стремление структурализма разработать такой метод исследований в искусстве и культуре, который был бы независимым от тех или иных мировоззрений и беллетризован-пых оценок.

Главное поле исследований структуралистов - текст в широком смысле слова. В качестве текста может рассматриваться как художественное произведение, так и все, что является продуктом культуры, результатом человеческой деятельности. Основные понятия структурализма - структура, знак, значение, элемент, функция, язык. С точки зрения методологии структурализма, обсуждению подлежат вопросы не о природе искусства или сущности человека, ибо все суждения на этот счет расплывчаты и беллетризованы, а вопросы о функциях искусства или человека в контексте культуры.

Такая постановка вопроса имеет давние корни. Еще на рубеже XIX и XX вв. в Петербурге работал профессор Бодуэн де Куртенэ, выдвинувший ряд положений, впоследствии легших в основу структурализма и разработанных применительно к литературе Романом Якобсоном (1896 1982), Яном Мукаржовским (1891 - 1975). Близкие методологические идеи выдвигали в искусствознании Алоис Ригль (1858-1905), в исторической антропологии - Клод Леви-Стросс (1908-2009) и др. Естественно, что одной из отправных точек структурализма в изучении функционирования устойчивых структур текста стало исследование природы мифа. В сфере народного творчества, коллективного фантазирования особенно ярко представлено существование объективных мыслительных форм знания. "Земля мифа круглая, и начинать изучение можно с любого места", - писал Леви-Стросс.

Структурализм рассматривает художественную форму (целостное произведение искусства) как упорядоченность особого типа, свойственную только данному явлению и приводящую в соответствие его внутреннюю и внешнюю меру. Так, обращаясь к изучению живописи, структурализм выделяет для анализа кубические и геометрические композиции, групповые построения, соотношение изображенных фигур между собой и с фоном картины и т.д., истолковывая взаимосвязь всех художественно-выразительных элементов как особо организованную систему. Общие стилевые принципы живописного или архитектурного мышления истолковываются как власть надындивидуального духа в культурных действиях человека.

Разные культуры нередко пользуются одними и теми же образами, типами повествований, сказаний, т.е. одними и теми же знаками, способами их упорядочивания и организации. Следовательно, обобщая схожие типы, можно выявить бессознательно-объективированный характер структуры любого произведения искусства в тот или иной культурно-исторический период. Один из авторитетных и влиятельных структуралистов (а затем и постструктуралистов) Ролан Барт (1915-1980) замечал, что люди разных, а то и противоположных культур вместе внимают одним и тем же рассказам, поэтому исследователь вправе поставить вопрос о константной структуре повествований, их единой модели, ломающей культурные барьеры и сопряженной с самой природой человеческой психики и сознания.

Теоретические подходы структурализма критикуют способы эстетического обоснования, построенные на таких понятиях, как "гений", "выразительность", "искренность", "эмоциональность", "экспрессия" и т.п. Подобные традиционные искусствоведческие и эстетические понятия слишком неустойчивы, размыты, плодят схоластику и затемняют обсуждение реальных проблем, как, например, таких: в силу каких причин возник тот или иной художественно-конструктивный принцип, в чем причина межэпохального существования канонических жанров, повторяющихся приемов организации текста?

"На свете нет человека, который сумел бы построить (породить) то или иное повествование без опоры на имплицитную систему исходных единиц и правил их соединения" .

Следовательно, можно и важно изнутри самого текста попытаться проникнуть в структуру художественного мышления человека, зафиксировать объединяющие его архетипы. Художник может не отдавать себе отчет, почему его образы, знаки, символы соединяются по определенным правилам, но так или иначе, создавая произведение, он интуитивно испытывает власть архетипа, который уже существует до пего и вне его. Одни тексты лишь частично реализуют тот или иной архетип, другие могут существенно отклоняться от него, но тем не менее среди множества произведений обнаруживается тот или иной инвариант.

Понятие инварианта, т.е. некой устойчивой связи элементов, выступающей глубинной основой самых разных произведений, - одно из центральных понятий структурализма. Повествовательный текст, по мысли Барта, строится по модели предложения, хотя и не может быть сведен к сумме предложений. Любой рассказ - это фактически большое предложение. Следовательно, можно выявлять общность композиционного строения рассказа на уровне как макроструктуры, так и микроструктуры (инвариант рассказа и инвариант его отдельных элементов - предложений).

Понять рассказ - не значит проследить его сюжет. Смысл заложен не только в горизонтальных плоскостях, но и в вертикальных. Художественный пафос находится не в конце рассказа, он пронизывает его насквозь. Отсюда столь известный и разработанный прием структурализма, как моделирование разных смысловых уровней текста и их структурный анализ, т.е. стремление в качестве элементов текста уметь выявлять максимально дробные единицы - атомы. Каждый "атом" во взаимодействии со всеми сопредельными осуществляет определенную функцию. Все эти функции необходимо проследить и зафиксировать; любые элементы до мельчайших деталей в произведении имеют свое значение и реализуют его. Произведение искусства не знает шума в том смысле, в котором понятие шума употребляется в теории информации. Речь идет о том, что в искусстве нет ничего случайного, все семантично, каждая, даже мельчайшая деталь имеет значение. В этом отношении искусство реализует принцип системности в его чистом виде. Сумма частей произведения не тождественна ему как целому. Целое произведение обладает природой особого качества, не растворяясь в сумме частей.

Выявляя разные уровни и грани текста, структурализм стремится проследить, чем порождается процесс художественного смыслообразования. Важное достижение структурализма состоит в том, что, препарируя художественный текст и выявляя в нем отдельные элементы, он смог построить символический словарь культуры. Какой смысл несет в себе определенный образ, как этот смысл трансформируется в истории культуры, к какому эффекту приводит взаимодействие разных символов - многие из накоплений структурализма в этой сфере вошли в современную культурологию.

Теоретики структурализма позднего периода почувствовали недостаток средств в анализе того, что можно определить как атмосфера произведения. Действительно, если одно из исходных положений гласит, что целое не равно сумме частей, то как можно зафиксировать это неуловимое дополнительное содержание, излучаемое целостным произведением? Из взаимодействия выразительных элементов рождается художественная аура. Как измерить ее эмоциональность, невыразимость тонких нюансов? Художественный образ не может быть сведен к знаку с соответствующей функцией. Безусловно, образ обладает означающей символикой, но тем не менее он не может быть понят как средство. Художественный образ можно воспринимать и вне значения, как материальный, вещественный объект, которым хочется любоваться, который обладает чувственной притягательностью, т.е. имеет цель в самом себе. Эмоциональное значение знака оказалось трудно просчитать в опоре на структуралистскую методологию.

В целом усилие структурализма освободиться от любой идеологии и исследовать знаково-символический инструментарий культуры в чистом виде не могло не вызвать сочувствия. В этом отношении структурализм воплотил в своей методологии идею "бескорыстной научности", сторонящейся конъюнктуры и занимающейся "реальным" знанием, изучением того, что обладает статусом объективно существующего, а именно: как структурирован язык искусства, чем объяснить формульные повествования, насколько логичен и убедителен язык анализа. Несомненное достоинство структурализма заключается и в прояснении действия специфических превращенных форм социальности, отпечатавшихся в символических, знаковых формах и выступающих масками соответствующих явлений культуры. Наконец, структурализм подтвердил, что символические структурные образования действуют и на бессознательном уровне: "система говорения" поддерживает систему социума, функционирующие в нем устойчивые мифологемы.

Вместе с тем структурализм испытывал трудности перед тем, что можно обозначить как изучение динамической напряженности между структурами, между элементами произведения, как выявление источника самодвижения и эволюции структур. В стремлении схватить едва различимые связи и взаимопереходы элементов структурализм выделял в произведении все новые и новые уровни. Нередко такая практика вела к дурной бесконечности, связи всего со всем, а в итоге эстетическое своеобразие продолжало оставаться неуловимым.

• Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М., 1987. С. 388.