Митрополит марк рязанский и михайловский в контакте. Настало апостольское время

14.04.2024

Публикации на портале Патриархия.ru

Митрополит Рязанский и Михайловский Марк: Дело не в количестве [Интервью]

Архиепископ Егорьевский Марк: На строительство храма в Страсбурге нужны деньги [Интервью]

Архиепископ Егорьевский Марк: Только от нас зависит, какое культурное и духовное наследие мы оставим после себя нашим потомкам [Интервью]

[Статья]

Ответы руководителя Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям архиепископа Егорьевского Марка на вопросы посетителей сайта Синодального информационного отдела [Интервью]

Архиепископ Егорьевский Марк (Головков) о проблемах пастырского служения и наиболее частых искушениях. О том, как живут священники, и как не стать циником.

Архиепископ Егорьевский Марк – интервью

Если быстрым взглядом окинуть большинство дискуссий о церковной жизни, как среди нецерковных людей, так и в церковной среде, окажется, что самые болевые точки – это деньги и взаимоотношения священника и архиерея. Внешних интересует, откуда у батюшки такая машина, батюшка круглосуточно решает проблемы ремонта или восстановления храма (опять же деньги), взаимоотношения священника и архиерея нередко непросты с обеих сторон.

О проблемах пастырского служения и наиболее частых искушениях наш разговор сегодня с , руководителем Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям. Владыка Марк – викарий Святейшего Патриарха, управляет двумя викариатствами города Москвы: Северным и Северо-Западным, настоятель храма Св. Троицы в Хорошеве .

Романтики работают бесплатно

– Владыка, если начать сначала, что больше всего беспокоит в сегодняшних священниках?

– Мы видим сокращение желания пастырства среди активных и успешных людей. Часто в семинарию идут люди из неблагополучных семей, из сельских приходов, где тяжело жить, ограниченная зарплата, семья неполная.

– Почему активные и успешные не идут в священники?

– Причина – в общей атмосфере жизни и в том, какие ценности ставятся в обществе во главу угла.

Я не так давно беседовал с одним экскурсоводом, зашла речь о романтизме, и экскурсовод сказала: «У меня была недавно группа школьников и я спросила, кто такие для вас романтики? И услышала ответ, который меня поразил. Романтики - это те, кто работают бесплатно». Ни слова об оптимизме, об интересных задачах, свершениях, подвигах.

Вот атмосфера современного общества. Священство не всех привлекает, потому что здесь другие цели и часто невысокий уровень жизни.

– Священники сегодня живут очень по-разному.

– Социальное расслоение духовенства – это острая проблема сегодня.

Многие священники ведут очень скромную жизнь, получают совсем небольшие деньги. Один священник (сейчас он служит за границей) в ответ на мой вопрос рассказал, что он получал в России, в областном городе, две тысячи рублей в месяц: пятьсот – за преподавание в семинарии и полторы тысячи – за служение в храме. Излишне говорить, что такая сумма крайне мала для молодого человека, которому нужно не только себя содержать, но и свою семью.

С другой стороны, есть и настоящие сибариты среди духовенства: у них завышенная планка потребления, они считают, что священник должен красиво одеваться, ездить на хорошей машине, отдыхать за границей в престижных местах.

Общая погоня за деньгами, за благополучием не чужда и священникам. Все это вызывает у людей удивление или разочарование. Послушайте разговоры духовенства – о чем они? Какое вознаграждение получили за требу, какая зарплата на приходе. К сожалению, это не редкость.

– Есть решение для этой проблемы?

– Очень трудно переломить сознание, сформировавшееся под действием ценностей этого мира, телевизора, СМИ. Человеку трудно избавиться от этих стереотипов. Но что-то и делается. Например, сейчас в рамках готовится документ, где подчеркивается необходимость бескорыстного служения. Важно доводить до сведения семинаристов, что желание обогащения является очевидным признаком непризванности к священству. Конечно, это только слова. Но будущий пастырь должен постоянно помнить об этом.

Выпрошенный мерседес

– А если священнику все же дарят очень дорогой подарок, скажем, шестисотый мерседес. Он может его принять и пользоваться, или он должен его поменять на какую-то более дешевую модель?

– Я особенно часто не слышал, чтобы священникам дарили шестисотые мерседесы. Может быть, случаи такие есть, но очень немного. Чаще всего священники выпрашивают такой подарок или просто очень поддерживают такую идею. Конечно, машины духовенству дарят, но не такие дорогие.

Разумный священник не будет ездить на вызывающе дорогой машине, потому что машины, к сожалению, – это то, что наиболее видно. Не видно, какая у человека обстановка дома, не каждый знает, в какой квартире священник живет, сколько стоит его квартира. Но вот машина - это то, что все люди видят. И по машине, конечно, судят.

Я вспоминаю, как несколько лет назад выступал с беседой в милиции на северо-западе и мне задали вопрос: вот, вы ездите на дорогих иномарках. Я говорю: «Смотрите, я приехал к вам на Волге!» Кстати, священники, которых можно упрекнуть в роскоши, как правило, не ориентированы на жертвенное пастырское служение, не имеют большого количества детей и с самого начала нацелены на стяжание.

Корень проблемы – отсутствие жертвенности и коррозионное влияние среды, которая разрушает человека и постепенно обращает его внимание лишь на какие-то атрибуты жизни, атрибуты благополучия, а не на суть его призвания.

– Что еще сегодня может оттолкнуть человека от Церкви, от священника?

– Людей смущает, когда они не видят принципиальной разницы между духовным человеком и мирским, когда священники бывают слишком мирскими.

– Что значит – слишком мирскими?

– Например, если, вместо того чтобы пригласить прихожан помолиться или в паломничество, он зовет их на светский пикник или ведет разговоры не о спасении души, а обычные житейские разговоры о житейских темах - это создает для нецерковного или малоцерковного человека оправдание его жизненной позиции.

Зачем к чему-то стремиться, если священники такие же люди? Зачем я пощусь, если священник не постится? Почему я не пью, если батя пьет уже вторую бутылку? Как я буду воздерживаться от злословия и лицемерия, если батюшка второй час раздраженно о ком-то злословит?

С другой стороны, не должно быть искусственности в церковной жизни. Невозможно говорить только на духовные темы. Потому что иногда можно видеть обратную ситуацию, когда человек начинает играть в духовность.

– Что значит «играть в духовность»?

– Священник начинает таким тоном делать замечания, как будто сам является суперсвятым человеком: а вот вы не венчаны, а от вас пахнет табаком, а вот вы вчера на службу опоздали и так далее.

Если священник ведет разговоры о духовности, которые не подкреплены собственной жизнью, – это фарисейство. Эти разговоры имеют целью не только заботу о спасении души, а желание привлечь внимание к себе, желание понравиться людям, в том числе желание конвертировать эти разговоры, это внимание к себе, в какие-то материальные составляющие.

Когда это делается нарочито, напоказ - это вызывает у людей отторжение.

Помню, как жена одного известного человека пренебрежительно говорила об одном известном священнослужителе, называя его артистом.

Люди чувствуют фальшь и обращают внимание на то, насколько поведение священника уместно, насколько естественно, насколько соответствует месту, положению, а самое главное, насколько это проистекает из души человека.

Кто становится циником?

– Как-то я спросила одного известного журналиста о профессиональном цинизме. Он сказал, что журналистскому цинизму далеко до …

– Не могу согласиться с этим утверждением. Людям свойственно хвалить свое и ругать чужое. Хотя случаи проявления цинизма можно встретить везде, в том числе и среди православных.

Мне как-то рассказали случай, который произошел в православном вузе несколько лет назад. Один человек, в прошлом выпускник Бауманского университета, шел сдавать зачет, который принимали две преподавательницы из светского вуза. Они спросили экзаменуемого: «А где вы работаете?» А он в то время нуждался в деньгах, были трудности и он подрабатывал где-то грузчиком. Услышав его ответ и смерив учащегося пренебрежительным взглядом, они сказали: «Так и видно». Причем сделали это при нем. Они не знали какое у него образование, не знали обстоятельств жизни. Просто так при всех унизили. После такой экзекуции он бросил учебу.

А бывает, что священник навязывает свои услуги. Он стремится стать , приглашает людей исповедоваться у него, создает своего рода духовную армию своих пасомых, причем случается это не в силу желания самих людей, а благодаря именно его личной активности.

Подобных случаев могу привести немало. Вспоминаю случай, когда однажды человек приехал в монастырь с женой, а ему тут же мать-игуменья сказала: «Вы не венчаны? Ну все, сейчас же венчаться!» Человек опешил, они повенчались, но было ощущение, что это не совсем правильно произошло.

Важна везде добровольность. Бывает, что священник начинает людей пугать.

Пугать святыми

– Болезнями?

– Иногда даже святыми пугают! Вот у нас святой в монастыре, и если вы не пожертвуете, или плохо отнесетесь, или не отблагодарите, то всё!

Это ставит важный вопрос духовнической практики - как мы привлекаем людей ко Христу. Опасно, если вместо Христа мы приводим людей к себе.

В одну европейскую страну приезжал из России священник. Приезжал, чтобы окормлять своих духовных чад. Сформировал даже небольшую общину. Казалось бы, что здесь плохого? Однако он постоянно повторял, что «священники, которые служат у вас в стране, – безблагодатные, они духовно слабые, давайте мне записки, я буду за вас молиться, а если кто-то не слушается, я молиться перестану, и вас тяжелые болезни постигнут». Духовные чада собирали ему пожертвования, ездили к нему в паломничество… Лишь через несколько лет часть из прихожан «прозрела». Для многих это стало тяжелым испытанием в вере.

– Можно ли сформулировать основные правила поведения священника с прихожанами?

– Прежде всего, конечно, священникам надо помнить о том, что человек приходит к Богу, а не к священнику, что не должно быть культа личности в Церкви. Пастырь не должен доминировать, не должен подавлять личность прихожан.

Второе - священник ни в коем случае не должен никого пугать. Однажды ко мне пришли напуганные мама с дочкой. Оказывается, девочке священник в наставлении сказал: а может быть, ты под машину попадешь. И она стала бояться переходить через дорогу.

Важно, чтобы священник объяснял прихожанам духовные истины, побуждал их к христианской жизни, но не заставлял. Учил жить в состоянии свободы и ответственности.

И, конечно, важно, чтобы главной целью священника была забота о душе, а не о своем кармане.

– Спрашивая священников о результатах разделения епархий, мне приходилось нередко слышать: «К счастью, архиерея мы как не видели, так и не видим». Что Вы можете сказать о таком противостоянии священников и архиерея?

– Прежде всего, это свидетельство того, что есть ненормальные или однобокие отношения. Нередко причина нестроений – в материальной области. Иногда священник считает, что приход - это чуть ли не его вотчина, его достояние.

Один священник как-то в присутствии своего архиерея сказал следующие слова: «Вы знаете, я очень болезненно отношусь к переводам священников, духовенства и я вообще считаю, что священников нужно переводить с их согласия. Мне еще нужно много потрудиться, купить квартиру сыну, квартиру зятю»…

– Перевели его или оставили?

– Перевели через некоторое время.

А бывают случаи несправедливого отношения архиерея к местному священнику: возникает впечатление, что на приходе слишком большие доходы, а в реальности такого нет. Понятно, что везде нужны деньги для содержания семинарий, для социальной деятельности, для функционирования епархий и так далее. Но когда возникает несправедливое отношение архиерея к священнику - тоже почва для конфликта.

Важно, чтобы священник чувствовал, что архиерей к нему относится с уважением. Что архиерей его защитник. Важно и то, чтобы сам священник воспринимал архипастыря своим отцом, а не помехой собственному благополучию. Нужно уметь устанавливать с людьми правильные отношения.

– А как их устанавливать? Это реально?

– Конечно, реально. Здесь важно, чтобы каждый понимал свое место и свою меру. Архиерей – ограниченность своего владычества, а священник – что интересы церкви являются главными интересами, а интересы семьи, благосостояния находятся на втором плане. Материальные интересы священника не должны наносить ущерб церковной жизни.

– Конечно, материальные интересы – это звучит очень приземленно, и все же – есть-то хочется! А если еще дети?

– Я очень хорошо эту ситуацию понимаю, потому что для развития церковной жизни тоже нужны деньги. Священнику деньги могут быть нужны не только на приобретение квартиры или машины, а на ремонт храма, содержание сотрудников. Деньги нужны. Однако они обладают удивительной способностью развращать людей.

Денег никогда никому не бывает достаточно. Тем более – в Церкви. Но я бы не сказал, что это всегда плохо. Лучше пусть будет чуть меньше, чем чуть больше.

Вы прочитали статью Архиепископ Егорьевский Марк: как живут батюшки?

Парадигма - модель или образец,
система представлений и
морально-этических принципов.

Александр Петров: Здравствуйте! Я - Александр Петров. И это программа о ценностях нашего общества - программа «Парадигма». И вот о чем мы поговорим сегодня:

В России XIX века православные традиции были неотъемлемой частью окружающей действительности, а вера - императивом, который пронизывал буквально все сферы человеческой жизни. С тех пор многое изменилось, богоборческий XX век внес свои коррективы. И вот сегодня по Конституции наше государство носит светский характер, религиозная практика стала делом сугубо личным. При этом нередко можно услышать, что современное православие - это вера скорее старшего поколения, а молодежь далека от традиций христианской нравственности, ей не понятен церковный месседж, язык богослужений и пафосные ритуалы кажутся неисправимо устаревшими. При этом церковь критикуют за ее замкнутость, нежелание обновляться, двигаясь в ногу со временем.

Насколько справедлива эта критика? Должна ли церковь в принципе спешить за кораблем современности? И какие вызовы стоят перед верующими XXI века?

Александр Петров: Гость программы - митрополит Рязанский и Михайловский Марк. Добрый день, владыка.

Митрополит Марк: Добрый день.

Александр Петров: Я искренне рад вас приветствовать в студии Общественного телевидения России.

Митрополит Марк: Спасибо.

Александр Петров: Вы знаете, когда я готовился к программе, мои коллеги подшучивали надо мной, говорили, дескать: «К тебе придет этакий старец Зосима из «Братьев Карамазовых». Конечно, этот яркий литературный образ Федора Михайловича Достоевского не имеет никакого отношения к реальному, тем не менее для большинства фигура митрополита - это такой небожитель, перед которым все должны преклоняться.

Владыка, а скажите, какой на самом деле современный митрополит?

Митрополит Марк: Наверное, какого-то единого образа не существует. И существуют разные митрополиты - митрополиты, которые убелены сединой, которым много лет, которые ходят важные и величественные, люди, которые, может быть, уже состарившиеся, которые воспринимаются таким образом. Я пока еще себя не считают таким человеком зрелым, а считаю себя до сих пор человеком молодым, поэтому стараюсь быть активным, динамичным, ну и конечно же, не только небожителем.

Вы знаете, более десяти лет, когда я еще служил в Москве только, занимался храмом и был викарием Московским, я взял себе в практику после богослужений разливать людям чай. Эту традицию я продолжаю и в Рязани, когда совершается богослужение - ну, не каждый раз, но чаще всего стараюсь делать так. После богослужения выхожу на улицу, и либо самовар, либо какой-то термос благословляю и раздаю людям чай из одноразовых стаканчиков. Тут же стоит печенье, конфетки.

Меня спрашивают: «Для чего вы это делаете?» У меня есть несколько ответов. Первый ответ, наверное, самый главный и важный: люди зачастую представляют, что в храме священник - это такой человек, который в центре внимания, в таких блестящих одеждах, а уж архиерей - тем более, это человек, который стоит в центре, которому кланяются, целуют руки.

Александр Петров: Владыка, но все-таки дистанция какая-то должна быть, наверное, между митрополитом, архиереем Русской православной церкви и простым верующим.

Митрополит Марк: Знаете, но тем не менее самое главное, чтобы человек понимал, что и для чего. Не верующий для нас, а мы для верующих. Как Христос служил людям, и он своим ученикам мыл ноги, так и мы, архиереи… Ведь архиерей - это, по сути дела, человек, который занимает место Христа на Тайной вечере, осуществлением которой является каждая литургия. И поэтому показать тем самым, что для нас ценен каждый человек, что мы для него, а не он для нас.

Александр Петров: Не могу не спросить, владыка. Вот вы все-таки получали образование, учились в советские годы, когда религия порицалась, да?

Митрополит Марк: Да.

Александр Петров: Вот мне любопытно, а как вы были пионером? Вы родились в религиозной семье. Как вы носили крестик в армии? Можно несколько слов об этом?

Митрополит Марк: Да. Ну, знаете, что касается пионеров, то никто в то время уже не спрашивал, в наше время, в 70-е годы, не спрашивал, а просто надевали галстук красный. Ну, я не афишировал, что я, так сказать, верующий. Да, крестик носил, конечно, всегда, и в армии носил крестик. Ну, так скажем, не носил его открыто, но крестик всегда был со мной, так сказать, он был зашит. Всегда, конечно же, молился…

Александр Петров: В мешочек, да?

Митрополит Марк: Ну да. Конечно, были и какие-то эксцессы. Помню, когда пришел на призывную комиссию, прохожу медкомиссию, пришел к одному врачу и смотрю - на другой стороне стола такой листочек, характеристика, написанная классным руководителем, и выделены карандашом слова. Смотрю, написано: «Воспитывался в верующей семье».

Александр Петров: То есть это «диагноз» такой?

Митрополит Марк: Ну да, такой «диагноз». Потом прихожу уже к человеку, который возглавлял эту призывную комиссию, какой-то подполковник. Он что-то закричал, стукнул кулаком по столу: «Как ты, верующий человек, собираешься служить в армии?!»

Александр Петров: В советской армии.

Митрополит Марк: Да. А как служили? Армия наша русская - она гораздо старше советской армии. «Как раньше служили в армии, так и собираюсь служить».

А я собирался поступать в семинарию, поэтому пошел в армию. А в то время просто не брали в семинарию людей, которые не отслужили бы в армии. У меня был достаточно хороший балл, я мог бы теоретически поступить в вуз. Хотя я не был комсомольцем, и поэтому, наверное, конечно, были бы вопросы. Поэтому я пошел по такому пути, пошел в армию, а потом - в семинарию.

Александр Петров: Владыка, вот вы начали говорить о своих послушаниях, о своих трудах в церкви. Расскажите об этом поподробнее.

Митрополит Марк: У меня разный опыт. После того как я закончил духовную академию, я был послан в Святую землю, в Иерусалим, трудился там семь лет, занимался многими вопросами. Ну а потом, после этого нынешний патриарх пригласил меня в Отдел внешних церковных связей, я был у него заместителем. После этого возглавил Управление по зарубежным учреждениям и занимался конкретно приходами Русской православной церкви по всему миру. Это уже активная деятельность. Затем патриарх поручил мне еще… бросил меня несколько на другое направление - поручил мне финансово-хозяйственное управление.

Александр Петров: Владыка, а если переводить на светский язык, то это такое Министерство финансов и Министерство экономики Русской православной церкви, да?

Митрополит Марк: Вы знаете, отчасти, только отчасти. У нас есть пока вот такой некий ряд задач определенных, как правило. То есть три основные задачи. Это строительство храмов в Москве - наша программа такая активная…

Александр Петров: Мы об этом поговорим еще.

Митрополит Марк: Да. Затем, вторая тема - это реставрация храмов и монастырей, церковных памятников как в Москве, так и по всей России. И третья такая большая тема - это передача церкви недвижимого имущества, а это процесс, который у нас работает в соответствии с федеральным законом. Вот три такие направления.

Александр Петров: То есть это возвращение церкви имущества, которое было отнято в свое время большевиками?

Митрополит Марк: Да-да-да. Вот такие три основные и главные задачи стоят перед нами. Ну и конечно, я - митрополит Рязанский и Михайловский, о чем вы сказали.

Александр Петров: И еще вы, мне кажется, забыли упомянуть, что вы все-таки окормляете верующих в Москве.

Митрополит Марк: Да.

Александр Петров: Вы настоятель…

Митрополит Марк: …храма в Москве, да-да. Вот уже практически 19 лет, начиная с 2000 года, я настоятель храма в Москве.

Александр Петров: Как вы все успеваете, владыка?

Митрополит Марк: (Смеется.) Ну, у меня нет выходных. Во-первых, я встаю рано. Если я в Москве, в половине восьмого я уже на месте, если я не совершаю богослужения, я на месте. Если совершаю богослужение - соответственно, приезжаю после этого. Ну и Рязань тоже отнимает время, конечно.

И получается, что у меня нет ни одного дня выходного, потому что, когда я в Москве, у меня день начинается рано - я уже в половине восьмого, как я сказал, на рабочем месте, на месте послушания, поздно заканчиваю, а если я в Рязани, то это совершение богослужений, это общение с верующими, это решение каких-то вопросов. Вот такая интенсивная жизнь.

Александр Петров: Скажите, пожалуйста… Вот недавно я видел в социальных сетях такую фотографию, где вы моете пол в одной из больниц Рязанской области - вы, архиерей Русской православной церкви. Это тоже такое послушание?

Митрополит Марк: Вы знаете, эта история началась у меня в Москве. Мы стали ходить в больницу, которая рядом расположена с храмом, это 67-я больница города Москвы, это район Хорошево-Мневники. Где-то, наверное, это было в году, может быть, 2004-м, кажется. Стали как-то сотрудничать, туда пришел новый главный врач. Больница была не совсем ухоженная, там было и много грязи, и бытовых каких-то неудобств. Мы стали приходить в отделение.

Как-то пришли, помню, первый раз, это был летний день, я и несколько прихожанок, сотрудники храма. Смотрим - грязь. Стали выносить мусор, стали мыть полы. Знаете, люди не вмещались все в палаты, кто-то сидел на кроватях или лежал на кроватях в коридоре. И помню женщину одну, такую старушку, которая так села на кровати: «Слава Богу, что церковь нас не забыла!» Вы знаете, так было приятно! Я помню эти слова до сих пор.

И с тех пор у нас установилась такая практика - в воскресенье после вечернего богослужения мы вместе с прихожанами шли в больницу, брали с собой порой даже перчатки, мыли полы, мыли стены, занимались тем, что беседовали с болящими. То есть такая разнообразная деятельность. Я тоже порой беседовал с людьми, кого-то исповедовал и мыл полы. Вот такая деятельность. А потом… Ну, когда-то получалось у меня, когда-то не получалось. И когда я в Рязань приехал, тоже стал иногда практиковать.

Александр Петров: Скажите мне… Честно говоря, меня резануло, когда я увидел комментарии к этой фотографии. Кто-то назвал это пиаром. Кто-то, конечно, похвалил. Кто-то назвал пиаром. У кого-то это вызвало раздражение. Вот скажите, пожалуйста, есть ли какие-то моменты, в которых общество не понимает церковь, не понимает, что такое послушание церковное? Где вот это недопонимание происходит, скажите?

Митрополит Марк: Вы знаете, действительно, у нас наша современная жизнь испорчена пиаром, согласен, потому что очень многие люди делают какие-то вещи чисто ради пиара. Люди привыкли везде видеть какой-то подвох, какую-то такую пиар-акцию. Это болезнь нашего общества. Многие люди относятся нормально, но многие люди социально активные, люди, которые пишут комментарии в социальных сетях, они часто этим испорчены и слишком многое выдают за пиар.

У меня нет никакого желания в этом плане пиариться. Ну, так сказать, я не делаю из этого тайны. Но опять-таки - для чего? Для того чтобы показать, что, знаете, церковь не гнушается ничем полезным, что наша задача - служить людям. И таким образом - тоже. И в этом нет ничего постыдного или позорного.

Александр Петров: Замечательно! Владыка, вот вы уже сказали о Рязанской епархии. Давайте посмотрим небольшой сюжет на эту тему.

Митрополит Марк: Давайте.

Рязанская епархия - она имеет давнюю историю. Самостоятельная епископская кафедра была учреждена в конце XII века. С 1669 до 1723 года она существует в качестве митрополии. Одной из заслуг рязанских митрополитов является постройка величественного Успенского собора в Кремле. На рубеже XIX и XX веков Рязанская епархия была одной из крупнейших в России. По данным 1903 года, в ней насчитывалось 1 087 храмов и 21 монастырь, которые были не только источниками духовной жизни, но и просвещения, а также помощи нуждающимся.

После трагических событий 1917 года церковь претерпевала гонения. К концу 30-х годов Рязань не имеет правящего архиерея, монастырская и церковно-приходская деятельность под запретом, богослужения проходят в единичных церквях. Лишь после окончания Великой Отечественной войны начинается постепенное возрождение епархиальной жизни.

В 2011 году было принято решение о преобразовании епархии в митрополию с выделением еще двух кафедр - в Касимове и Скопине. Рязань называют богохранимым городом. А как же может быть иначе, если на этой земле служили, были с ней связаны и по кончине своей прославлены церковью многие угодники Божии.

В истории этого града были разные моменты, но он действительно оставался хранимым от сильных бед и трагедий благодаря заступничеству святых - это и страстотерпецы Борис и Глеб, великий князь Олег Рязанский, благоверный князь Роман, блаженная Любушка и многие другие. И конечно, первый из них, почитаемый как покровитель всей Рязанской земли, - святитель Василий Рязанский, который своим заступничеством и доныне не оставляет города и населяющих его жителей.

Нельзя не сказать и о том, что в сонме святых прославлено более 100 имен новомучеников и исповедников земли Рязанской XX века. Остаются в памяти потомков и имена выдающихся исторических и церковных деятелей - митрополиты Стефан (Яворский), Никодим (Ротов) и Симон (Новиков), архимандриты Иоанн (Крестьянкин) и Авель (Македонов).

Сегодня в Рязанской епархии действует 170 храмов и 7 монастырей, 30 церквей находятся в стадии строительства и возрождения. 230 служителей. Главный кафедральный Христорождественский собор, расположенный в духовном центре города, ежедневно встречает верующих на молитву. Он, как и другие храмы Рязанского кремля, всегда доступен людям.

Широко представлены в епархии учебные заведения, дающие образование, основанное на православных ценностях и традициях. Православный детский сад действует в Рязани уже 5 лет. Православная гимназия в честь святителя Василия Рязанского ведет свою работу более 20 лет. Кафедра теологии при РГУ имени Сергея Есенина готовит кадры с 2001 года. Ее выпускники получают глубокое гуманитарное образование и могут реализовываться в различных видах деятельности. Также в Рязани действует православная духовная семинария и епархиальное женское духовное училище.

В епархиальном управлении действуют отделы и комиссии, которые ведут пасторское и миссионерское служение практически во всех сферах деятельности нашего общества. Эта работа на рязанской земле обширна.

Александр Петров: Владыка, вы руководили зарубежными приходами Русской православной церкви, вы трудились в Иерусалимском храме, в Иерусалимской миссии Русской православной церкви. И тут - Рязанская епархия. Как вы восприняли свое назначение?

Митрополит Марк: Прекрасно, замечательно! Рязань - это древняя земля, одна из древнейших кафедр в нашей стране. Кроме того, знаете, интересно то, что я не первый, кто после зарубежных приходов занимается, занял кафедру Рязанскую. Один из моих предшественников - это митрополит Павел, нынешний экзарх Белоруссии, который служил также в Иерусалиме до этого и который также возглавлял епархию в Австрии и Венгрии. Я тоже возглавлял епархию в Австрии и Венгрии, когда был управляющим как раз приходами, когда возглавлял Управление по зарубежным приходам. Поэтому в каком-то смысле даже было интересно, некое повторение в каком-то смысле.

Александр Петров: А скажите, как вы восприняли местное духовенство? Вот оно чем-то отличалось от столичного духовенства, с которым вам приходилось общаться до того?

Митрополит Марк: Да, конечно. В чем-то есть и сходства, в чем-то есть и различия. Если брать рязанское духовенство, то можно сказать, что это люди более скромные, в некоторых случаях, может быть, меньший, такой более низкий уровень образования, но в целом духовенство достаточно образованное, хорошее. Вот именно простота, я бы сказал, более такой скромный образ жизни, способность выживать даже в каком-то смысле в экстремальной ситуации - вот это, наверное, свойство такое.

Знаете, слышим порой, в Москве говорят: «Вот кто-то из священников ездит на дорогой машине». Я в Рязани не знаю ни одного священника, который ездил бы на дорогой машине. У нас нет никого из духовенства, кто ездил бы на «мерседесах».

Александр Петров: Но машина все-таки нужна, чтобы кататься по бездорожью.

Митрополит Марк: Машина? Да-да-да.

Александр Петров: И, к сожалению, не всегда отечественный автотранспорт помогает.

Митрополит Марк: Конечно, да. Во всяком случае, нет таких машин у священников, которые могли бы быть основанием для того, чтобы их могли уколоть.

Александр Петров: Это их отличает от столичного духовенства.

Митрополит Марк: В столице тоже все проще, но тем не менее все-таки уровень достатка в Рязани, в Рязанской епархии пониже.

Ну, приведу пример. В одном приходе… да и не в одном приходе, но вот вспомнил одного священника, который трудится недалеко от заповедника в Рязанской области. Батюшка, шестеро детей, и они живут, выживают на 10 тысяч рублей. То есть батюшка получает от храма, а просто храм не может дать… Да, 10 тысяч рублей. Конечно, у батюшки есть огород, он сам занимается огородом. Да, он получает какую-то помощь от родителей, но тем не менее.

Александр Петров: Какую-то помощь от церкви как многодетный?

Митрополит Марк: Да-да-да. Но тем не менее человек живет и ропщет, живет с пониманием.

Александр Петров: Скажите, пожалуйста… Вот вы уже три года окормляете Рязанскую епархию, глава митрополии. Скажите, пожалуйста, вот с какими проблемами вы столкнулись? Что удалось решить? И что хотелось бы еще такого сделать для верующих Рязанской епархии, успеть сделать?

Митрополит Марк: Вы знаете, когда стал заниматься, когда стал служить - вижу, что много все-таки есть храмов разрушенных. Есть храмы, которые не до конца отреставрированы - это если брать внешнюю сторону. С другой стороны, конечно, нужно и заполнять вакансии, нужно заниматься и работать с образовательным цензом священников, развивать семинарию. Ну и в целом, конечно, задача - больше активности.

Вы знаете, мы активно занимаемся созданием какого-то такого нормального медиапространства. У нас создан такой, как мы называем его, медиахолдинг, там есть и радио. У нас транслируется «Радио Вера», но у нас есть достаточно большой такой местный компонент. Если до меня были только вечерние часы, то мы ввели утренние часы и утром вещаем. И люди, которые собираются на работу, которые едут в машинах, они слушают наше радио на FM-частоте. Там беседуют священнослужители с ведущими. Я тоже порой принимаю участие и даже, наверное… ну, чаще всего вечером, но, как правило, каждую неделю тоже выступаю.

Александр Петров: Вот вы подняли очень важную тему. Мне кажется, основная функция церкви - это все-таки утешать, помогать. А находит ли церковь слова утешения для тех людей, которые оказались в трудной жизненной ситуации? Ведь, если я не ошибаюсь, Рязанская область не самая богатая.

Митрополит Марк: Да, конечно, конечно.

Александр Петров: Какие слова?

Митрополит Марк: Вы знаете, наверное, слова - это слишком мало, одних слов недостаточно. Важно иметь не только слова, но иметь и дела. Есть батюшка у нас, который в большие праздники делает такую большую кастрюлю с супом и во дворе угощает людей супом. И многие с удовольствием приходят покушать супчику. Церковь помогает кому-то и в социальных каких-то бедах, проблемах. Вот недавно проводили (не первый год уже) «Белый цветок» и собирали тоже деньги и для больных онкологией. Занимаемся конкретными людьми, конкретными вопросами, конкретными проблемами.

Александр Петров: То есть какие-то социальные проекты у Рязанской епархии действуют?

Митрополит Марк: Конечно, конечно же, есть, конечно, конечно.

Александр Петров: Знаете, я не могу не спросить, все-таки мне это очень интересно. Вот вы в Москве, мы в Рязани, вы общаетесь с верующими и там, и там. А их проблемы чем-то отличаются - вот верующих Рязани, простых людей, от жителей столичного региона? Проблемы - что именно?

Митрополит Марк: Вы знаете, проблемы, в принципе, одни и те же. Ну, есть какая-то, может быть, особенность или какой-то местный колорит в Рязани.

Хотя, вы знаете, бывает так. Приезжаешь в какое-нибудь рязанское село, особенно летом, совершаешь богослужение, начинаешь говорить с прихожанами, смотришь: «А вы откуда?» - «А я из Москвы, оттуда», - с севера или северо-запада, или с востока, из каких-то мест. Поэтому, вы знаете, в наше время, когда люди перемещаются, и перемещаются достаточно часто…

Вот я недавно совершал богослужение недалеко от Касимова. Еду совершать освящение небольшого деревянного храма. Смотрю - машины стоят в селе, и примерно чуть ли не половина с московскими номерами, ну, в этом конкретном селении. Поэтому люди, в общем, путешествуют, люди перемешиваются, частично сезонно присутствуют, особенно летом.

Конечно, у людей, которые живут в Рязани, возможностей, может быть, меньше, немножко сложнее, денег меньше, образование немножко не то. Но в целом все люди…

Александр Петров: Ну, если уместно… Раз уж вы заговорили о том, что для Рязанской епархии большая проблема - это реставрация храмов, давайте посмотрим небольшой сюжет на эту тему.

Митрополит Марк: Давайте.

Павел Круг, специальный корреспондент: В Рязанской губернии множество замечательных храмов, но среди них этот - возможно, самый величественный. Мы находимся в поселке Гусь-Железный, что в 250 километрах от Москвы. Первую часть названия поселку дала река Гусь, которая протекает прямо под нами. А вторая часть названия связана с промышленным производством, которое появилось здесь в середине XVIII века. Первым и единовластным хозяином железоделательных заводов на реке Гусь был Андрей Родионович Баташев.

При нем на этом месте стояла деревянная церковь, а в 1802 году, уже при его сыне Андрее Андреевиче, и был заложен этот каменный храм.

Павел Круг: Строился храм долгих 60 с лишним лет. Он был освящен уже в 60-е годы XIX века. И с тех пор ни разу капитальным образом не ремонтировался.

Павел Правдолюбов, прихожанин храма Святой Живоначальной Троицы в Гусь-Железном: Храм состоит из алтарной части и трапезной части. Здесь находится Рождественский алтарь, главный, слева - Петропавловский, а справа - Никольский. В трапезной части построено два дополнительных алтаря - это Серафимовский и Богородичный. Службы проходят только внизу, здесь. На втором этаже происходит… происходила реставрация. Сейчас там в связи с аварийной ситуацией службы не проходят. Общее количество ступенек здесь - 88. Высота купола - 50 метров. А высота колокольни вместе с крестом - 70.

Павел Круг: Так, а мы сейчас взбираемся на другую лестницу, которая ведет на колокольню Троицкого храма. Ступеньки немножко похрустывают, но это нас не пугает.

Тем временем внизу на центральную площадь подъехал экскурсионный автобус - и Нижний храм заполнился людьми. Как мы убедились сами, этот памятник архитектуры еще издали поражает воображение. Но его настоящее сокровище находится внутри

Евгения Ефанова, прихожанка храма Святой Живоначальной Троицы в Гусь-Железном: На этой иконе у нас изображена наша местная чтимая святая и блаженная Матрона Анемнясевская. Родилась наша Матронушка в 1864 году в деревне Анемнясево Касимовского района. Господь Бог ей дал дар прозорливости. Потом произошла революция, здесь пошла коллективизация. Народ к ней приходил: «Как поступить в одном, в другом случае? Идти в колхоз? Не идти в колхоз?» В общем, до того стала она мешать деревне, всем, и особенно… вы знаете кому, что вынесли постановление, что Матрона, «выродок Матрона Белякова своей святостью мешает коллективизации».

Павел Круг: Вот там. Примерно где вот та дальняя церквушка - это селение, погост, деревня Полухтино находится. Там же рядом и Бельково.

Деревня Бельково в годы советской власти, в 30-е годы, в эпоху гонения на Православную церковь, была центром местной большевистской ячейки. И именно там был составлен заговор против святой Матроны Анемнясевской.

Евгения Ефанова: Это было еще в 1934 году. Но ее побоялись сразу взять и куда-то отвезти. А все-таки в 1935 году ее отвезли в Москву и посадили в Бутырскую тюрьму. Вот кому такой человек, 71-летняя старушка помешала? А в 1936 году она там умерла.

Вместе с Матроной Беляковой по сфабрикованному делу были арестованы священники из рода Правдолюбивых - отец Николай и отец Сергий, дед нынешнего настоятеля Троицкого храма отца Серафима (Правдолюбова). А Павел, который сопровождал нашу съемочную группу по дороге в Анемнясево, - его сын.

Павел Круг: Павел, скажите, пожалуйста, а дом, в котором жила Матрона Анемнясевская, святая Матрона Анемнясевская, он сохранился?

Павел Правдолюбов: Нет, дом не сохранился. Сейчас на месте дома построена часовня.

Павел Круг: Вот эта?

Павел Правдолюбов: Да. Собственно с нее и началось развитие поселка, и был построен храм, к которому мы сейчас пойдем.

Каждый год 29 июля здесь отмечают день памяти блаженной Матроны крестным ходом и богослужением. Но место ее захоронения не известно. Однако прихожане надеются, что ее мощи будут обретены, и верят в чудо.

Евгения Ефанова: Ну, у родственников тоже… Вот ну никак не могла родить ребеночка, ну не получалось, ну не получалось. И в конце концов, значит, забеременела. Каждый день стала читать эта молодая женщина акафист Матроне Анемнясевской. Ребеночек родился - но когда? Врачи ей делали операцию, они говорят: «Как ты со своими аномалиями могла доносить до девяти месяцев и родить здорового ребеночка?» Сейчас ребеночку третий год.

Александр Петров: Мы видим, что молитвой вряд ли можно сейчас помочь восстановлению этого храма, а нужны какие-то конкретные средства, нужна помощь государства, приход-то маленький. Что можно сделать для реставрации собора?

Митрополит Марк: Молитва, конечно, не помешает в любом случае. Местный региональный бюджет вряд ли сможет выделить те деньги, которые необходимы для реставрации, поэтому мы рассматриваем вопрос о том, чтобы через наше финансово-хозяйственное управление, через Министерство культуры какие-то деньги были выделены для того, чтобы хотя бы противоаварийные работы были проведены. В этом году мы ездили на праздник, я совершал богослужение в этом храме. И мы совершали богослужение в Нижнем храме, потому что побоялись идти в Верхний храм - ну, не дай Бог, чтобы штукатурка не упала. Да, есть некоторые проблемы.

Александр Петров: А готово ли государство раскошелиться? От чего это зависит? Приход-то маленький.

Митрополит Марк: Государство ежегодно выделяет на памятники разные и, соответственно, вместе с церковью принимает решение в отношении того, какие объекты…

Александр Петров: А это задача Министерства культуры? Или это областной бюджет должен каким-то образом?..

Митрополит Марк: Это у нас совместный проект Патриархии с Министерством культуры.

Александр Петров: Понятно. А в Москве как происходит реставрация храмов? Вы же тоже эту область курируете?

Митрополит Марк: В Москве - либо по той же программе, но чаще всего это московские субсидии, это деньги Московского правительства, которые выделяются непосредственно религиозным организациям. Составляется проект, выделяется какая-то сумма денег. За этим двойной контроль - как со стороны нашего управления, так и со стороны Москомнаследия. Проводится работа. И много уже таких замечательных объектов было отреставрировано.

Александр Петров: Владыка, я хотел бы, конечно, поговорить о строительстве новых храмов в столице - это важная тема, это одна из ваших ключевых забот сегодня. Но перед этим давайте посмотрим небольшой сюжет на эту тему.

Митрополит Марк: Хорошо.

Ходынское поле. В 1893 году здесь был возведен храм в честь преподобного Сергия Радонежского для войск Московского гарнизона. Правда, простоял он всего 30 лет и стал одним из первых в череде разрушенных большевиками московских храмов. И вот спустя почти 100 лет его возродили в рамках масштабного проекта церкви и государства - Программы строительства православных храмов в Москве. Инициатором проекта выступил патриарх Кирилл. Еще летом 2010 года он заявил о необходимости построить как минимум 200 новых православных храмов в столице. Главная цель программы - возрождение в современном обществе традиционных ценностей.

Протоиерей Василий Биксей, настоятель Храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле: Это был такой удивительный момент особого присутствия Божьего в умах и сердцах тех людей, который этот проект запустили, потому что не было такого периода времени, когда вот так интенсивно строились бы храмы.

В XXI веке Москва оказалась на последнем месте среди других городов России по числу храмов в соотношении с численностью православного населения. В регионах один храм действует на 10-15 тысяч человек, в столице на 100-150 тысяч жителей порой приходится всего один-два православных прихода. Программа позволит сделать храм доступным для каждого.

Большинство храмовых комплексов возводятся в спальных районах, часть - на месте исторических храмов, разрушенных в советское время, как и Храм преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле. Благодаря новейшим строительным технологиям комплекс возвели буквально за два года. В прошлом году на Рождество в церкви, где еще не завершилось строительство, прошла первая литургия. Для того чтобы храм вписался в окружающий его урбанистический пейзаж - со спортивным комплексом и каменными высотками - архитектор Сергей Кузнецов разработал новый проект, выдержанный в псевдорусском стиле. За основу в этом здании взяли псковскую архитектуру XVII-XVIII столетий.

Протоиерей Василий Биксей: Некоторые спрашивают: «А в каком веке этот храм построен?» - потому что, действительно, такое впечатление создается, что он здесь был изначально, а вот это все новодельное возникло постепенно.

Программа реализуется исключительно на пожертвования. Город выделяет землю, а средства на строительство храмов собирают всем миром: студенты и пенсионеры, деятели науки и искусства, врачи, учителя, крупные предприниматели и рядовые москвичи, география пожертвований не ограничивается Москвой, меценаты, коммерческие организации и благотворительные фонды. То есть двигателем и ресурсом этой программы являются люди. Благодаря им сегодня строится и Храм преподобного Серафима Саровского на Дубнинской улице.

Иерей Виктор Герасимов, настоятель Храма преподобного Серафима Саровского: Это люди, которые жертвуют на храм, и они вносят свою душу. И имя мы пишем на кирпичах - это символизирует, что они вкладывают свою жертву Богу. То есть эти люди уже будут участвовать в вечном поминании.

Храм преподобного Серафима Саровского, с одной стороны, будет сочетать в себе традиции древнерусского зодчества, с другой - отвечать современному стилю окружающих его построек. Сейчас здесь осталось возвести колокольню. Колокола уже завезли. Самый большой весит 2 тонны, самый маленький - 140 килограмм. Всего будет 16. Колокола освятят уже в октябре. Полностью стройку закончат на следующий год. Это долгожданное событие для жителей Восточного Дегунино. В районе, где проживает почти 100 тысяч человек, до 2005 года не было ни одного православного храма.

Жители Дмитровского района тоже оценили масштабный проект - у них возвели Храм блаженной Матроны Московской. В нем находится ковчег с частицей мощей святой старицы. Блаженная Матрона почитаема многими православными, поэтому неудивительно, что в рамках московской программы по строительству храмов один из них решили посвятить именно ей.

Иерей Сергий Поляков, клирик Храма блаженной Матроны Московской в Дмитровском по г. Москве: Помимо Покровского монастыря, где почивают мощи блаженной Матроны, в Москве больше не было на тот момент храмов, посвященных этой святой. И это единственный храм такого масштаба и таких объемов, наиболее крупный храм из приходских храмов, посвященный блаженной Матроне, у нас в Центральной России.

Храм возводили с учетом современных реалий и сделали местом не только для молитв. При комплексе действует социальная служба. Многодетные семьи, малоимущие и те, кто остался без крова, регулярно получают помощь. По выходным проводятся евангельские чтения.

Ольга Баранникова, архитектор Храма блаженной Матроны Московской в Дмитровском по г. Москве: Этот, конечно, цвет характер для классической архитектуры. Классика - это конец XIX века, то есть XIX век. Ну, не просто так желтый цвет. У нас очень много, как и сейчас, пасмурных дней в году. И наши прадеды использовали эти теплые цвета в классике (посмотрите центральную часть Москвы) для того, чтобы поднять настроение.

По всей Москве восстанавливаются из руин знаменитые памятники мирового искусства, реставрируются церкви, возводятся новые храмы. Такой серьезной и масштабной работы до этих дней не проводили ни в одной европейской столице. Уже сегодня построены 63 храма, из них на 17 завершены основные строительно-монтажные работы, и еще строится 25 храмов.

Александр Петров: А скажите, пожалуйста… Вот все достаточно красиво, благостно. А какие-то проблемы возникают?

Митрополит Марк: Конечно, конечно, есть.

Александр Петров: И как они решаются?

Митрополит Марк: Главная проблема - это недостаток финансирования. Мы не получаем ни одной государственной копейки. Все то, что строится, строится на деньги либо простых прихожан, либо благотворителей каких-то, которые являются прихожанами или просто оказывают помощь нашей программе. Из крупных организаций нам больше всего помогает сейчас компания «Норильский никель». А так множество самых разных людей - известных, менее известных.

Поэтому, конечно, главная проблема - это деньги. И тем не менее при нехватке средств такой масштаб и, я бы сказал, такой темп строительства. Какое-то время, особенно вначале, некоторые люди говорили: «Знаете, зачем храмы строить? - и пугали народ: - Вы знаете, если будут строиться храмы - значит, будут звонить в колокола, это будет вас будить».

Александр Петров: Вы знаете, все-таки не всем нравится, и приходится договариваться с жителями спальных районов.

Митрополит Марк: Вы знаете, возмущений практически почти нет. Были в некоторых местах, вот был случай на Торфянке, и то здесь была достаточно…

Александр Петров: Да, мы обсуждали в одной из программ этот случай.

Митрополит Марк: Да, серьезный вопрос, связанный с темой такого вмешательства. Люди просто использовали это для политического пиара. А так в целом отношение общества - хорошее.

Александр Петров: А кто за этим стоял?

Митрополит Марк: Знаете, разные там присутствовали, некоторые представители политических партий (ну, некорректно называть их) и просто такие активисты. В некоторых случаях это представители других религиозных организаций - ну, то, что мы называем сектами. Но, как правило, это единицы. И практически сейчас никаких подобных историй нет, все мирно.

Люди чувствуют, что храм приходит с добром. В храме не только совершаются богослужения, но в храмах проводится большая активность, большая работа - это и какие-то воскресные школы, это и кружки, это и спортивные секции, и много чего другого. То есть там, где появляется храм, появляется очаг новой, такой хорошей жизни, очаг активности, который просто помогает людям, помогает семьям жить.

Александр Петров: Вот вы построите храмы - решится вот эта проблема нехватки храмов для верующих.

Митрополит Марк: Да.

Александр Петров: Но задача церкви - не только привлечь верующих, но и удержать их там.

Митрополит Марк: Конечно, конечно.

Александр Петров: Вот одна из проблем, по крайней мере которая обсуждается, - это проблема церковнославянского языка, его доступности. Скажите, насколько эта проблема актуальна сейчас?

Митрополит Марк: Вы знаете, с одной стороны, одна актуальна. С другой стороны, ее актуальность или необходимость, так скажем, реформы, о которой некоторые говорят, она, как правило, озвучивается теми людьми, которые в храм не ходят и, может быть, ходить не собираются. Да, конечно, есть проблема, связанная с темой понимания, но в целом большая часть богослужений - она понятна.

Знаете, есть вопросы, связанные с темой перевода, сложности перевода. Русский язык как новый язык - достаточно плоский язык. И многие вещи просто очень сложно перевести на русский язык. Например, «Иже Херувимы». То есть «иже» - это «которые». Но «иже» звучит красиво, это мелодично.

Александр Петров: Я тоже никогда не понимал, что это значит, честно говоря.

Митрополит Марк: Непонятно. Знаете, позиция, которой придерживались многие подвижники благочестия, многие святые… Например, святитель Феофан Затворник - он говорил о чем? О необходимости того, что нужно делать такую коррекцию в плане непонимания, такую легкую русификацию славянского языка - что, в принципе, и происходило всегда.

Вот есть такие слова, которые меняются. Если вы возьмете, например, молитвослов или какую-то книгу, например, XIX века, то там вы увидите такие слова: «Напрасно Судия приидет». Что значит «напрасно»? Как Судия (имеется в виду Господь) может прийти напрасно? Дело в том, что славянское слово «напрасно» означает «внезапно». И сейчас, в наше время, в XX веке, уже практически во всех молитвословах это слово заменено и звучит уже по-другому: «Внезапно Судия приидет». То есть этот процесс в церкви протекает. И он, в принципе, протекал всегда.

Александр Петров: То есть говорить о том, что в ближайшем будущем Русская православная церковь переведет богослужение с церковнославянского на русский современный язык, не приходится?

Митрополит Марк: Не приходится, да.

Александр Петров: То есть это околоцерковная дискуссия, не более того?

Митрополит Марк: Да-да-да, конечно.

Александр Петров: Вы знаете, вот вы коснулись проблемы перевода церковнославянских текстов на более понятный язык. Эта проблема стояла и перед святителем Феофаном Затворником, и патриархами Тихоном и Сергием (Старогородским). У нас есть небольшой сюжет на эту тему, давайте посмотрим.

Митрополит Марк: Хорошо.

Церковнославянский язык - основной язык богослужения в Русской православной церкви, на нем в храме читают Евангелие, на нем написаны все тексты православных молитв. Считается, что церковнославянский вобрал в себя многие черты древнегреческого языка - языка Нового Завета и святых отцов. В нем проявляются особенности живой речи древних славян и опыт подвижников, обращавшихся к Богу словами церковнославянских молитв.

Первые переводы богослужебных текстов на этот язык были предприняты в IX веке святыми Кириллом и Мефодием. Корпус литургических книг на церковнославянском языке, созданный учениками солунских братьев, был принят Русской церковью в конце X века. После этого начался непрерывный процесс создания новых богослужебных переводов с греческого и оригинальных литургических памятников.

Важным этапом этого процесса стал период конца XIV - начала XV веков, именно тогда старый корпус древнерусских богослужебных книг был постепенно заменен новым, ориентированным на Иерусалимский устав. Позднее за образцы были взяты печатные издания греческих богослужебных книг XVI века, а также уже исправленные по этим же греческим книгам южнорусские издания первой половины XVII века. Никоновская редакция богослужебных текстов была призвана решить проблему соответствия перевода греческому оригиналу, однако в ряде случаев слишком прямолинейное воспроизведение особенностей греческого языка затруднило восприятие церковнославянского текста.

К концу XIX века проблема восприятия богослужебного текста уже осознавалась как весьма острая. Святитель Феофан Затворник писал: «Разумею новый, упрощенный, уясненный перевод церковных богослужебных книг. Ныне, завтра же, надо к нему приступить, если не хотим быть причиною вреда, который от сего происходит».

Позицию святителя Феофана разделили многие епископы и священники. Пришло время сделать богослужение и священные тексты более понятными для мирян. Так, святитель Тихон, будущий патриарх всероссийский, отмечал: «Для Русской церкви важно иметь новый славянский перевод богослужебных книг».

И вот в 1907 году начала свою работу учрежденная Синодом комиссия по исправлению богослужебных книг. Ее возглавлял архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), будущий патриарх Московский и всея Руси, а в состав вошли известные богословы, литургисты и филологи того времени. Они намеревались исправить явные ошибки перевода с греческого и сделать церковнославянский текст более доступным для понимания верующих. Однако исполнить задуманное им было не суждено - работу комиссии прервала революция семнадцатого года.

Александр Петров: Скажите, а насколько сегодня остро стоит проблема перевода церковнославянских текстов? Возьмем современную молодежь. Вот молодой человек открывает Библию и пытается понять ее, найти: «А где в ней написано про меня? Где про мои проблемы - про школу, про зарплату?» Где он может узнать себя в Библии? Это к вопросу о том, нужно ли как-то соотносить Священное Писание, Священное Предание и современность.

Митрополит Марк: Конечно, конечно, разумеется. Если говорить о Священном Писании, то сейчас даже священнослужители воспринимают Священное Писание через призму русского языка. То есть богослужения совершаются по-церковнославянски, Евангелие читается, как правило, в большей части по-церковнославянски. Частично в некоторых храмах читаются отрывки из Ветхого Завета, из посланий апостольских, читаются по-русски, такая практика тоже имеет место. Но в целом люди воспринимают и сами читают Евангелие и другие тексты библейские по-русски, конечно же, поэтому в целом это более или менее понятно. Но, знаете, понятность языка, понятность слов еще не гарантирует понимания предмета как такового.

Александр Петров: Но ведь тексты Священного Писания - они создавались в расчете на человека I века нашей эры. Понятны ли они человеку XXI века?

Митрополит Марк: Знаете, понятны, но не всегда.

Александр Петров: И существует ли эта проблема?

Митрополит Марк: Конечно, существует.

Александр Петров: И как ее решить?

Митрополит Марк: Ну, существует для этого возможность дополнительного образования. Во многих приходах существуют занятия дополнительные, когда прихожане приходят к священнику и вместе читают Евангелие, священник объясняет, священник или преподаватель. Сейчас богословское образование является доступным, и не только священнослужители являются носителями богословского образования. Существуют и в Рязани, и в Москве и светские вузы, факультеты теологии. Поэтому это та просветительская работа, которую нужно вести. Потому что даже, представьте себе, если мы переведем так же, как переведено Священное Писание на русский язык, переведем богослужение - оно не станет понятнее от этого, потому что слишком глубокое содержание, его нужно объяснять.

Александр Петров: Но все-таки скажите (давайте подводить некий итог), вот в чем церковь может меняться, а в чем должна оставаться неизменной? Вот мне приходят в голову слова апостола Павла, который в своем обращении к верующим говорил: «Не соотноситесь с веком сим».

Митрополит Марк: Знаете, конечно, разумеется.

Александр Петров: Как понимать эти слова?

Митрополит Марк: Церковь не может меняться в плане своего вероучения. Мы говорим о том, что мы выделяем несколько уровней, так скажем. Есть догматы - это незыблемые положения нашей веры: личность Иисуса Христа, вера в троичность и так далее. Это то, что не подлежит изменению или даже обсуждению. Есть каноны - это церковные правила, как жить, которые на протяжении времени менялись, они связаны с догматами. Это наши традиции, желательно их не нарушать. А есть обычаи и традиции. Поэтому церковь способна и может меняться в своих формах.

Скажем, еще в XVIII веке у наших предков не было русского текста Священного Писания, не было, был просто только славянский текст. У нас сейчас есть, поэтому уже налицо изменения. И Священное Писание стало гораздо более доступным для простого верующего.

Александр Петров: Владыка, время, к сожалению, нашей программы подходит к концу. Я хотел бы задать вам такой финальный вопрос, который, мне кажется, нужно все-таки как-то озвучить. Сегодня наша страна переживает не самые легкие времена: вызовы, бедность вселенская, православие пытаются каким-то образом расколоть. Вот в этой атмосфере какие главные задачи церкви вы видите?

Митрополит Марк: Вы знаете, наша главная задача - это работа с человеком, это помощь конкретному человеку, это Благовестие Евангелия. Вот это наши главные задачи. И вне зависимости от того, как ситуация будет разворачиваться на международной арене, в том числе по отношению к церкви Константинополя, в любом случае наши задачи останутся неизменными - думать о человеке, приносить ему радость благой вести и помогать ему делом, словом, чем мы можем.

Александр Петров: Владыка, спасибо большое за столь интересную беседу. Всего вам доброго!

Митрополит Марк: Всего доброго!

Митрополит марк рязанский и михайловский в контакте. Настало апостольское время

Читайте также

Публикации на портале Патриархия.ru

Митрополит Рязанский и Михайловский Марк: Дело не в количестве [Интервью]

Архиепископ Егорьевский Марк: На строительство храма в Страсбурге нужны деньги [Интервью]

Архиепископ Егорьевский Марк: Только от нас зависит, какое культурное и духовное наследие мы оставим после себя нашим потомкам [Интервью]

[Статья]

Архиепископ Егорьевский Марк – интервью

Романтики работают бесплатно

Выпрошенный мерседес

Кто становится циником?

Пугать святыми