В Этнографическом музее народов Забайкалья при поддержке Министерства культуры РБ открылась обновленная выставка «Хунну Забайкалья». Кроме находок с Иволгинского городища, авторы выставки представили посетителям музея внутреннюю обстановку жилища рядового жителя городища. Также посетители смогут увидеть 30-минутный фильм «Азиатские гунны».

Эпоха хунну занимает особое место в истории Центральной Азии. Именно в это время здесь складываются первые зачатки государственности, и появляется первая кочевая империя, оставившая заметный след в истории не только региона, но и всей Евразии. После распада империи хунну осталось много свидетельств о мощи и высоком развитии культуры этого народа в виде археологических памятников и находок.

В нашем регионе известны все основные типы памятников, оставленные хунну, - это и сезонные стоянки, и постоянные поселения, выполняющие функции городов, также широко представлены погребальные памятники - усыпальницы рядовых и знатных членов хуннского общества. Одним из самых знаменитых памятников является Иволгинское городище, расположенное в 16 километрах г. Улан-Удэ. Широкомасштабные раскопки на этом городище проводились в 1960-е годы под руководством А.В. Давыдовой. Материалы раскопок хранятся в музеях Санкт-Петербурга, Москвы, Кяхты и Улан-Удэ. В 1974 году часть находок, в том числе и каменные плиты - остатки отопительной системы из хуннской землянки под № 49 - были перевезены в Этнографический музей для создания экспозиции, посвященной культуре Хунну.

Фильм «Азиатские гунны» расскажет Вам о раскопках в Иволгинском районе, в пади Царам, в Ильмовой пади, о том, как империя гуннов совмещала в себе принципы оседлого и кочевого образа жизни и о многом другом.

" data-yashareType="button" data-yashareQuickServices="yaru,vkontakte,facebook,twitter,odnoklassniki,moimir,lj">

(к вопросу о функциональном предназначении поселенческих комплексов хунну)

С. В. Данилов Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН

Улан-Удэ

Первые сведения о центральноазиатских гуннах, или хунну (сюн ну), появляются в древнекитайских исторических сочинениях, основ ным из которых было «Ши цзи» — Исторические записки, написанные Сыма Цянем, где одна из глав, «Повествование о сюнну», была по священа этому древнему кочевому народу. Здесь впервые в китайской историографии даны обобщенные сведения о происхождении, поли тической истории, приводились сведения о внутреннем устройстве хумнекого общества, давались сведения этнографического характера. До создания «Ши цзи» сведения о северных варварах, в том числе и хунну, были рассеяны по многочисленным хроникам разных царств и имели отрывочный характер. Впоследствии китайские историки Бань Г у и Фань Е, авторы соответственно «Истории Старшей династии Хань» (Цянь хань-шу) и «Истории Младшей династии Хань» (Хоу хинь-шу), взяв за основу «Повествование о сюнну» Сыма Цяня, вклю чили в свои сочинения отдельные разделы о хунну.

Европейской научной общественности сведения о центрально- азиатских кочевниках, в том числе о хунну, стали известны после публикации в 1758 г. профессором Сорбонны де Гинь обобщающего груда «История хуннов, тюрков, монголов и прочих восточных татар до и после Рождества Христова».

Достоянием российских читателей сведения о кочевых народах Ц ентральной Азии стали известны по переводам китайских историче ских сочинений, сделанных главой православной миссии в Пекине о. Иакинфом, известным в миру как Никита Яковлевич Бичурин. Он перевел на русский язык отдельные главы о хунну, содержащиеся в трудах Сыма Цяня, Бань Гу и Фань Е, в которых были сведения исторического, этнографического характера, данные о социальном и политическом устройстве хуннского общества, причем китайскими авторами подчеркивалось, что хунну — это кочевой народ, не имевший оседлости. Тем не менее в их трудах встречаются фрагментарные сведения о земледелии и городах хунну.

Исторические сочинения становятся, таким образом, главным источником сведений о жизни древних центральноазиатских народов.

Впоследствии В. С. Таскиным был сделан уточненный перевод этих сочинений с комментариями. Им же был осуществлен перевод источников по периоду, известному как «Шестнадцать государств пяти северных племен», когда в период с 304 по 439 г. на территории Северного Китая кочевыми племенами, в том числе и хунну, создавались государства. Таким образом, история хунну доходит до V в. и в общей сложности насчитывает более 700 лет.

Археологические памятники хунну стати достоянием научной общественности в конце XIX в. с началом раскопок Ю. Д. Талько-Грынцевича хуннского могильника в местности Ильмовая падь (Суджи) близ г. Кяхта. Именно им была высказана догадка о связи раскопанных им погребений с гуннами (сюнну) китайских источников. С тех пор начинается эпоха постепенного накопления археологических данных из хуннских памятников. Настоящим прорывом в археологии хунну можно считать раскопки в Монголии, где в 1920-х гг. в горном массиве Ноин Уула, были исследованы курганы хуннской знати, благодаря мерзлоте, сохранившей ценный археологический материал (органические материалы: ткани, ковры, волосы и т. д.), и получены новые данные по погребальному обряду хунну. С этого времени археологические памятники прочно занимают место среди основных источников по истории и культуре хунну.

С раскопками в 1927 г., произведенными Г. П. Сосновским на Нижне-Иволгинском городище в Бурятии, начинается введение в научный оборот нового типа памятников хунну — стационарных, укрепленных поселений [Сосновский, 1934, с. 43-53]. С этого момента начинается время признания хунну не чистыми кочевниками, а скотово дами, ведущими полукочевой образ жизни. Причем, несмотря на по пытки Г. П. Сосновского определить социально-экономическое уст ройство хуннского общества, характер этого полукочевого образа жизни до сих пор остается до конца не выясненным. Помимо укреп ленных городищ ученым были выявлены и неукрепленные поселения, одно из которых находится на территории Бурятии и расположено на ле вом берегу р. Никой, в местности Дурены.

В 1940-х гг. В. П. Евтюховой проводились исследования остатков здания близ Абакана. Приглашенные для проведения совместных ис следований московские археологи С. В. Киселев и Л. А. Левашева довели до конца раскопки этого уникального памятника. Керамика, иероглифические надписи на черепице позволили исследователям отнести этот памятник к гуннской (хуннской) эпохе и даже опреде лить владельца — им, по мнению ученых, был пленный ханьский пол ководец Ли Лин, сведения о котором содержатся в «Ши цзи», где го ворится о том, что он был назначен наместником в Хягас [Евтюхова, Левашева, 1946, с. 72-84]. Дискуссии о владельце абаканского здания несколько увела в сторону вопрос о месте памятника в общей системе хуннского археологического наследия.

В конце 1940-х гг. были предприняты широкомасштабные рас копки Иволгинского городища. Как выяснилось в процессе исследо ваний, жизнь на городище прекратилась и более не возобновлялась в результате какого-то катаклизма, связанного с пожарами и, скорее всего, с какими-то военными действиями. Однако благодаря этому обстоятельству археологам удалось обнаружить большое количество разнообразного материала, позволившего аргументированно говорить о ремесле и земледелии как об одной из важных составляющих хозяйственно-экономического потенциала забайкальских хунну в целом и жителей городища, в частности [Давыдова, 1995]. В течение ряда де сятилетий данные, полученные при раскопках Иволгинского городи ща, были основополагающими при характеристике оседлости хунн ского общества. Анализ материалов городища и расположенного ря дом с ним могильника послужил основой для выводов о социальном устройстве хуннского общества [Она же, 1975, с. 141-145].

Исследования городской культуры кочевников на территории Монголии, проведенные советско-монгольской экспедицией под ру ководством С. В. Киселева и X. Пэрлээ, выявили существование зна чительного количества поселений и городов, в том числе и относящихся к хуннскому времени [Киселев, 1957, с. 91-101]. Был установлен факт присутствия на городищах монументальных сооружений, назначение которых пока не определено. Выяснилось, что хунну Монголии активно использовали такой вид строительного материала, как черепица, впервые отмеченная при раскопках абаканского здания. Сам факт наличия в хуннском обществе сравнительно большого количества укрепленных стационарных поселений позволил с большей уверенностью говорить о наличии сложных социально-политических процессов, происходивших в хуннском обществе и приводивших, по мнению некоторых исследователей, к созданию у хунну отдельных институтов государственности.

В 1990-х гг. С. В. Даниловым осуществлены раскопки хуннского городища Баян Ундэр на р. Джиде в Бурятии, а в 2007-2008 гг. совместно с монгольскими археологами изучалось хуннское городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Центральном аймаке Монголии .

Им же были проведены исследования по выяснению роли городской культуры в кочевых обществах Центральной Азии, в том числе и хунну [Данилов, 2004]. По всей видимости, основной причиной, повлиявшей на переход к оседлости в кочевых обществах в целом и хунну в частности, было повышение уровня социально-экономического развития общества, формирование политико-административной системы. Однако для определения подлинной роли городской культуры в экономической деятельности и социально-политической жизни необходимо установить функциональную роль всех найденных поселений и городов. Незначительные по масштабам раскопки, к сожалению, не дают ясной картины той роли, какую играли стационарные поселения в жизни хуннского общества. Нет уверенности и в том, что даже масштабные раскопки дадут полную картину, отражающую функции всех памятников хуннской оседлости. Однако постепенно выявляющиеся в процессе раскопок детали помогают установить функциональное предназначение ряда городищ.

Сложившаяся практика исследования древневосточных, античных, средневековых городов показывает, что основную роль в городищах играет планировка, система укреплений, строительно-архитектурные особенности зданий и строений и, самое главное — анализ

предметного комплекса, полученного в процессе раскопок. Опреде ляющее значение имеет общая историческая ситуация, при какой функционировал изучаемый памятник.

При выяснении функционального предназначения оседлых па мятников хунну посредством археологических раскопок имеют место те же самые критерии, использующиеся при раскопках городских посе лений иных культурных традиций и иных временных рамок.

При изучении хуннских памятников на окончательные выводы может повлиять топографическое положение памятника, его привязан ность к водным артериям, торговым путям, предполагаемым центро м административного устройства империи хунну (как принято с читать, империя хунну подразделялась на 24 удела, во главе которых ст ояли темники). Большую роль играют исследования могильников, г де погребали своих умерших жители поселений и городищ, хотя изу ченным пока остается только Иволгинский комплекс, в составе кото рого имелись могильник и городище. Однако интерпретации всех по мученных материалов неизбежно надо признавать гипотетичными, поскольку количество эмпирических данных, в нашем случае археологического материала, пока еще крайне недостаточно, а новых пись менных источников, сведения которых помогли бы разрешить про блему выявления функций стационарных поселений хунну, пока нет.

Исследования хуннских городищ, начавшиеся в 1920-х гг., про должаются с перерывами до настоящего времени. На данном этапе известно более 20 городищ, распространенных от Южной Сибири до Г оби, хотя памятников, подвергнувшихся полномасштабным раскоп кам, еще недостаточно для полноценного раскрытия процессов седента ризации, происходивших в хуннском обществе. Всего на современ ном уровне исследования приходится оперировать данными из четы рех наиболее изученных памятников: Иволгинское городище на р. Селенге и городище Баян Ундэр на р. Джиде в Бурятии, городище близ Абакана в Хакасии и городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Цент ральном аймаке Монголии. Кроме укрепленных городищ, имеются неукрепленные поселения: Дурены на р. Чикое в Бурятии и недавно начатые исследования поселения Боро в Центральной Монголии. Хотя данных с этих поселений сравнительно немного, их необходимо учи тывать при характеристике процессов оседания кочевников. Данные о городищах Монголии, изученных X. Пэрлээ, также учитывались нами.

В свете сказанного, обеспеченность материалами позволяет пока говорить только о постановке проблемы о функциональных особенностях оседлых поселений хунну и об их предполагаемой роли в жизнедеятельности хуннского государства.

Для выявления функциональных особенностей хуннских городищ можно выделить несколько характерных черт, к которым, в первую очередь, относятся фортификационные сооружения. Почти все городища имели оборонительные валы, дошедшие до наших дней в расплывшемся, задернованном виде, в некоторых случаях расположенные в несколько рядов. Изучение валов проводилось на Иволгинском городище и на Баян Ундэре. Иволгинское городище, имевшее «форму неправильного прямоугольника, вытянутого с севера на юг на 348 метров и с запада на восток на 194-216 метров» [Давыдова, 1995, с. 9], было окружено четырьмя рядами валов и тремя линиями рвов. Общая ширина этой линии обороны составляла 35 38 м [Там же, с. 10-13]. Городище Баян Ундэр имело 2 линии валов, причем внешний едва возвышается над современной поверхностью земли (его даже трудно назвать валом) и состоит из гряды камней, уложенных без какого-либо видимого теперь порядка. Внутренний, основной, вал городища имел высоту с внешней стороны 1,10-1,15 м, а с внутренней — 0,7-0,9 м. В разрезе, сделанном в восточном валу городища, просматривается основа вала, сложенная из плотноубитой дресвы, перемешанной с суглинком. Перед валами с наружной стороны вырывались рвы глубиной 1,6 м. По всей видимости, грунт из рвов и служил материалом для их возведения. От края рва до основания вала наблюдалось пространство, или площадка, предназначение которой пока непонятно [Данилов, Жаворонкова, 1995, с. 29, рис. 4].

Валы Иволгинского городища также имели небольшую высоту и сооружались из грунта, полученного при рытье рвов.

Укрепления городища Тэрэлжин Дэрэвэлжин представляли расползшиеся земляные валы высотой до 1 м и шириной до 6-8 м, с воротными проемами шириной 3-4 м, на каждой из четырех сторон городища [Данилов и др., 2008; Данилов, Бураев, 2009].

Судя по отдельным сведениям о раскопках здания близ Абакана, оно находилось в центре большого поселения и было окружено ва- ‘|им, однако конкретных сведений об оборонительных сооружениях пт»го памятника у нас нет [Кызласов, 2001].

Таким образом, валы хуннских городищ, по-видимому, сооружались из земли, взятой при рытье рвов. Высота вала, судя по степени счо расползания в течение длительного времени, в первоначальном состоянии могла достигать около 1,5-2 м. Вместе со рвом, считая от по дна, общая высота оборонительных сооружений составляла более I м. Хотя укрепления хуннских городищ не представляются достаточн о серьезными для их преодоления, по сравнению с одновремен- Ш.1МИ фортификационными сооружениями стран Древнего Востока и античного мира, все же для центральноазиатских кочевников и жителе й лесной зоны, вообще не знавших никаких оборонительных со оружений, они служили довольно серьезной преградой.

Внутри городищ отмечены остатки различных сооружений, хотя с подует заметить, что в количественном отношении наиболее изучены жилища типа полуземлянок. Наземные здания, имеющиеся почти на всех хуннских городищах, исследованы в значительно меньшем ко личестве.

Полуземлянки изучались в основном в Иволгинском городище и поселении Дурены и Боро, где они были раскопаны экспедициями мод руководством Г. П. Сосновского, А. П. Окладникова, В. П. Шило ва, А. В. Давыдовой и Ц. Турбата. Конструкции полуземлянок на этих памятниках были полностью идентичны (расстояние от Иволгинского городища до поселения Дурены составляет по прямой примерно 150 км, а от Дурен до Боро около 220 км). Для всех изученных полуз емлянок «характерно углубленное в землю основание прямоуголь ной формы, стороны которого ориентированы по сторонам света. Ма териковые стенки и пол покрывали глиняной обмазкой». Полузем лянки имели разные размеры, вход в них находился с южной стороны. Конек двускатной крыши проходил по направлению север — юг. Кров ля состояла из балок и брусьев, составлявших основу перекрытия, а также жердочек и прутьев, покрытых толстым слоем глиняной обмаз ки [Давыдова, 1995, с. 14-15]. Система отопления полуземлянок, со стоящая из топки и дымоходов, сложена из каменных плит вдоль стен жилища и имела Г-образную форму. Необходимо отметить, что подоб ные отопительные системы (каны) имели широкое распространение в дальневосточной культуре.

Наземные здания исследовались близ Абакана, на Иволгинском городище, на городище Баян Ундэр. X. Пэрлээ предпринимал раскопки большого здания на городищах Тэрэлжин Дэрэвэлжин, Гуа Дов, но материалы исследований остаются пока неопубликованными. С 2007 г. были продолжены исследования одного из четырех зданий на городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин. Сведения о наземных жилищах хунну нами подробно уже анализировались [Данилов, 2004; 2005, с. 65-70], поэтому приведем здесь только краткие сведения.

На Иволгинском городище визуально прослеживалось 2 наземных жилища. Одно из них оказалось металлургической мастерской и до конца не исследовано. Второе сооружение (жилище № 9) было раскопано. Здание в плане имело прямоугольную форму, размерами 1Зх11,5 м и было ориентировано по сторонам света. Оно построено на небольшом естественном всхолмлении. «Стены сложены из сырцовой глины и имели толщину: южная — 1,12 метра, западная — 1,30 метра, восточная — 1,38 метров, северная — 2,25 метра. В южной стене на расстоянии 1,7 метра от юго-восточного угла здания обнаружен дверной проем шириной в 1,35 метров, с наружной стороны окаймленный двумя сгоревшими вертикальными столбами. Внизу эти столбы с внутренней и внешней стороны соединялись деревянной перемычкой-порогом, на котором сохранились следы циновки, сплетенной из растительного волокна. С внутренней стороны стены жилища покрыты слоем глиняной обмазки». В северо-восточном углу здания находилась печь, сложенная из каменных плит. От нее вдоль северной и западной стен здания проходил канал-дымоход шириной в 30 см, сооруженный из каменных плит, применяемый для обогрева помещения [Давыдова, 1995, с. 17, прил., рис. 4, 3; Данилов, 2005, с. 67, рис. 3].

Второе наземное здание хуннского времени было исследовано в 1940 г. в Хакасии близ Абакана в междуречье Ташебы и Абакана. Хотя остатки здания были частично разрушены при строительстве дороги, исследователям удалось проследить архитектурно-строительные особенности здания. Сохранившиеся нижние части стен были из глины, заливаемой из досок в опалубку. Толщина внешних стен достигала 2 м, а стен, расположенных внутри здания, — 1,8 м. Внешние стены сохранились на высоту до 50 см, внутренние же достигали высоты 1,80 см. Размеры всего сооружения составляли с севера на юг 35 м, с запада на восток — 45 м [Евтюхова, 1947, с. 79].

Внутренняя планировка здания была достаточно сложной и предстояла собой многокомнатный блок с большим центральным залом, соединявшимся с другими комнатами дверными проемами. В здании най дены остатки системы отопления, представлявшие собой «узкие до 50 см ширины) канавки с наклонными стенками, обставленными плитами девонского песчаника» [Евтюхова, 1947, с. 81]. Обнаружена печь, из которой производилось отопление здания. В холодные зим ние месяцы здание дополнительно обогревалось жаровнями, от кото рых на глиняном полу здания оставались следы в виде прокатов. Кнутри здания зафиксированы вкопанные в землю деревянные стол пы, опиравшиеся на каменные плиты и являвшиеся, по-видимому, опорами для перекрытия. Здание имело черепичную крышу, реконст руируемую исследователями как двухъярусную и четырехскатную. Черепица обнаруживала явное сходство с ханьскими образцами, а нижние концевые диски имели штампованные по сырой глине надписи китайскими иероглифами. Обнаружены дверные ручки, выполнен ные в виде бронзовых фантастических человекообразных личин с кольцом в носу [Евтюхова, Левашева 1946; Евтюхова 1947, прил., рис. 5; Данилов, 2005, с. 66, рис. 1].

Еще одно наземное здание было раскопано на городище Баян Ундэр, расположенном в Южной Бурятии на р. Джиде. Оно располо жено внутри городища, в северо-западном углу, почти примыкая к северному и западному валам. Здание подквадратной формы разме рами: северная сторона — 8,7 м, восточная — 8 м, западная — 7,60 м, южная сторона — 8,90 м. Стены здания, сохранившиеся только в ниж ней части, были тщательно заглажены с внешней стороны и стояли строго вертикально. На внешних же сторонах стен просматриваются продольные «ступеньки» — отпечатки досок опалубки, в которую за кладывалась влажная глина. Снаружи стены покрывались, судя по проведенному разрезу, тонким слоем обмазки, своего рода штукатур ки, толщина которой составляла 2-3 см. Толщину стен определить довольно затруднительно, так как если наружная внешняя сторона стен здания просматривалась почти по всему периметру, то внутрен няя из-за развала стен внутрь не прослеживается. Высоту здания восстановить практически невозможно, однако по массивному развалу стен можно судить о количестве строительного материала, затрачен ного на сооружение здания. По всему периметру здания, с внешней стороны, сохранились подпрямоугольной формы глинобитные выступы, пристроенные к стенам, внутри которых просматривались остатки столбов. На северной стороне здания было четыре выступа; на южной сохранилось два; на западной и восточной — по одному выступу. По всей видимости, они служили для укрепления находившихся внутри них деревянных столбов, выполнявших функции несущих конструкций и являвшихся частью строительно-архитектурного ансамбля здания. Для столбов выкапывались ямки, на дне которых находились каменные плитки, служившие твердой опорой столбу. Наличие с восточной и западной сторон здания по одному выступу, располагавшихся посередине, позволяет предполагать, что на этих вертикальных столбах помещалась центральная несущая балка. Дополнительным подтверждением этому служат остатки столба, найденного посередине здания на одной линии со столбами с восточной и западной сторон. Центральный опорный столб стоял в неглубокой ямке и опирался на каменную плиту. Столбы на северной и южной сторонах служили, возможно, опорами для боковых несущих балок, к которым крепились стропила. Возможно, эти столбы служили для придания дополнительной устойчивости глинобитным стенам здания. Такая конструкция перекрытия предполагает наличие двускатной крыши, прослеживаемой и на большинстве полуземлянок Иволгинского городища.

В северо-восточном углу здания находилась печь, сложенная из гранитных плит. От нее вдоль северной и западной стен здания идут остатки отопительного канала, от которого сохранились вертикально стоящие и беспорядочно лежащие плоские гранитные плиты.

Вход в здание находился в южной стене здания, ближе к юго-восточному углу, и был обозначен с двух сторон деревянными столбами, от которых сохранились нижние части.

Вокруг здания со всех четырех сторон видны остатки глинобитных стен с проходом в юго-западной части. Они отстояли от стен здания с северной стороны на 1,55 м, с восточной — на 1,55 м, с западной — на 1,70 м, с южной — на 1,50 м и, повторяя в целом его контуры, образовывали в плане подквадратной формы своеобразный внутренний дворик-коридор. Проход в этот «дворик», обрамленный с двух сторон стенками, за пределами общего квадратного плана тянулся к югу в виде коридора на 8 м [Данилов, 1998, с. 111-114, прил., рис. 4, 2; 2005, с. 66, рис. 2].

Па городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин просматривались остатки четы pcx зданий в виде холмов разных размеров, высотой от 1 до 2 м. с амое большое здание с приблизительными размерами 60×35 м находится примерно посередине городища. К северо-западу от него здание

меньших размеров, соединенное с большим невысоким расплывшимся в алом, напоминающим остатки перехода или галереи. К западу от большого здания расположены остатки еще одного здания, равного е му по высоте, но уступающее по размерам. К западу от него расположено небольшое всхолмление, соединенное с ним невысоким Г- образным в плане валом, также напоминающим переход.

Таким образом, здания были связаны между собой попарно, т. е. на городище прослеживается 2 комплекса, каждый из которых состоит из двух зданий, связанных между собой невысокими валами. На поверхности всех отмеченных холмов встречаются обломки черепиц. Та кая же черепица, но в меньших количествах находится на всей площади городища. Почти на всех зданиях видны следы старых раскопо к и шурфов, произведенных во время обследования городища монгольским археологом X. Пэрлээ.

Раскопки самого большого здания длиной 60 м, шириной 30 м и высотой около 2 м выявили существование своеобразного пола- подстилки из чистой глины, настилавшегося на материковой почве.

На нем сооружалась платформа из глины, перемешанной со щебнем, дресвой и песком. Именно на поверхности этой платформы было най дено большое количество черепицы, оказавшейся здесь при разруше нии здания. Здание было окружено галечной дорожкой, шириной до 1 м. Гальки размером 7-10 см были плотно уложены и, возможно, скреплены глинистым, цементирующим раствором. Внутри здания встретились остатки отопительной системы, сложенной из каменных, необработанных плит. На глубине 30-40 см посередине здания, на гребне, обнаружили конструкции из деревянных плах с выкладками из окатанных галек. Следует отметить, что на многих городищах хун ну Монголии отмечены остатки крупных наземных сооружений, од нако их изучение только начинается.

Таким образом, мы привели наиболее характерные черты архитектурно-строительного комплекса из четырех наиболее изученных памятников хунну. На всех имелись остатки оборонительных сооружений в виде рвов и валов. Внутри городищ прослеживались остатки строений, из которых наиболее изучены пока полуземлянки. Однако наличие остатков крупных сооружений внутри городищ может свидетельствовать о неизвестных сложных функциях этих памятников. Функциональное назначение городищ предварительно определялось как по характеру остатков сооружений, так и по количеству и составу артефактов, найденных при раскопках.

Так, Иволгинское городище по наличию земледельческих орудий, остатков злаков, следов ремесленного производства условно определяется как поселок ремесленников и земледельцев. Наземное строение, расположенное посередине городища, условно назван исследователями «домом правителя». Анализ погребений Иволгинского могильника показывает, что среди погребенных не было ярко выраженной имущественной дифференциации, и они значительно отличались от курганных могильников, оставленных, как полагают, кочевой частью населения хуннского общества. Хотя среди погребений Иволгинского могильника встречаются и такие, которые можно соотнести с хунну. Это погребения (19 из 216), где присутствуют следы жертвоприношений животных, и пояс — свидетельство определенного социального статуса его владельца.

Городища Баян Ундэр и, возможно, поселение близ Абакана можно будет позиционировать как резиденции определенного уровня правителей, так как эти здания резко выделяются на окружающем фоне. Судя по небольшим размерам городища Баян Ундэр, оно могло служить для проживания сравнительно небольшого населения, по всей видимости, не занятого в масштабной производственной деятельности, как, например, население Иволгинского городища и поселения Дурены. Хотя дальнейшие раскопки этих памятников, несомненно, уточнят полученные выводы. Здание близ Абакана на р. Ташебе находилось, по данным Л. Р. Кызласова, посредине поселения, однако оно было уничтожено хозяйственной деятельностью современного человека и реконструировать его уже не представляется возможным.

При раскопках здания на городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин основными находками стали фрагменты черепицы. Почти не встречались кости животных, фрагменты керамики и различных бытовых предме тов, являющихся непременными при раскопках стационарных поселений. Э то обстоятельство и наличие отдельных деталей, в частности, дорожка и конструкции из дерева и галечных выкладок приводят нас к мысли, что, вероятно, раскапываемое здание было культовым могло исполнять функции храма. Пока это не более чем гипотеза , подтвердить или опровергнуть которую можно будет только при дальнейшем изучении памятника.

Таким образом, проведенные исследователями раскопки хуннских городищ создают достаточно интересную картину. Выясняется, например, что существовали укрепленные поселки (Иволгинское го родище) земледельцев и ремесленников, игравших определенную роль и экономике. К такому же типу поселений относились неукрепленные поселения Дурены и Боро и, по всей видимости, также имели значен ие в хозяйственно-экономической системе хуннской державы. К та кому выводу можно прийти на основании большого количества раскопок , найденных на поселении Дурены, и сходных типов жилищ, выпиленных на указанных памятниках. К такому же типу находок относятся серпы и остатки зерен злаков.

Иволгинское городище, занимавшее крайне северное расположе ние среди хуннских памятников, имело укрепление как пограничный форпост и на нем проживал какой-то выделявшийся из рядовых обитат елей городища человек, для которого было построено наземное зда ние, отличавшееся от полуземлянок, составлявших основной тип жилищ на городище. Вероятно, это был человек или группа лиц, за нимавших высокое положение в иерархии местной элиты. Абаканское го родище, судя по монументальности изученного здания, Играло зна чительную роль в организации властных функций на северной пери ферии хуннского государства. Дискуссии о личности человека, осу ществлявшего контроль над этой частью империи, не должны затме вать главного: политического и географического фактора в распространении хуннского влияния в этой части Азии. Возможно, что такое же значение имело городище Баян Ундэр, на котором возведено зда ние довольно сложной конструкции, и пока там не выявлено следов производственной деятельности. Судя по наличию элитных курганов и Южной Бурятии, в этой части региона находились укрепленные ставки хуннской знати. Выявленные особенности городища Тэрэлжин Дэрэвэлжин дадут материалы по сакральным памятникам Хуину.

То есть одно из городищ можно интерпретировать как резиденцию одного из определенного уровня правителей, сведения о титулах и степени властных полномочий которых содержатся в письменных источниках и косвенно подтверждаются существованием довольно большого количества могильников с грандиозными курганами элиты хуннского общества, сооружение которых было трудозатратно, и наличием большого количества предметов роскоши. Грандиозные захоронения в Ноин Ууле, Цараме, Ильмовой пади, Гол Моде показывают многочисленность могущественных хуннских кланов. И, скорее всего, именно такие члены хуннского общества, выдающиеся по своему социальному положению и богатству, наделенные государственными должностями, могли быть владельцами стационарных зданий, отличных от переносных войлочных жилищ.

На отдельных городищах выявлены постройки, которые по отдельным признакам можно признать культовыми, храмовыми зданиями или иными сакральными строениями (Тэрэлжин Дэрэвэлжин) Однако их изучение находится еще на начальной стадии. Кроме укрепленных городищ, выявляются неукрепленные поселения, роль которых в экономической и политической жизни еще предстоит выяснить (поселения Дурены и Боро), однако их направленность на производство сельскохозяйственной продукции и ремесленных изделий на настоящем уровне исследований не вызывает сомнений. Даже в результате изучения довольно незначительного количества раскопанных памятников встречаются различные по функциональному назначению поселения и городища, показывающие сложную структуру хуннского общества.

Тем не менее вопрос о зарождении в хуннском обществе развитой городской культуры еще не получил достаточного, в полной мере обеспеченного археологическими материалами обоснования. На данном этапе можно говорить о том, что в хуннском обществе получил развитие процесс строительства стационарных укрепленных и неукрепленных поселений, связанный с социально-политическими изменениями, происходившими в обществе кочевников, переходивших на иной, более развитый уровень общественных отношений. Существование поселений и городищ с различными функциональными назначениями позволяет предположить, что это был процесс неоднознач ный, далекий от примитивного перерастания кочевых стойбищ в ста ционарные пункты. Дальнейшее накопление данных по городам в ко чевых обществах поможет установить закономерности формирования го родской культуры, приведшие к появлению городов типа уйгурского Орду Балыка, киданьского Чин Толгоя, монгольского Каракорума, и поможет понять общие принципы становления городов кочевников в сопоставлении с городской культурой древнего и средневекового I (оп ока, античности, европейского средневековья.

Литература

• Давыдова А. В. Иволгинский археологический комплекс. — Т. 1. Иволг инское городище. — СПб., 1995.
• Давыдова А. В. К вопросу о роли оседлых поселений в кочевом общении сюнну // Краткие сообщения Института археологии АН. — 1978. — № 154.
• Давыдова А. В. Об общественном строе хунну // Первобытная археолог ия (ибири. — Л., 1975.
• Давыдова А. В. Новые данные о поселении хунну в Дуренах // Архео логические открытия. -М., 1980.
• Данилов С. В., Жаворонкова Т. В. Городище Баян Ундэр — новый па мятник хунну в Забайкалье // Культуры и памятники бронзового и раннего железного веков Забайкалья и Монголии. — Улан-Удэ, 1995.
• Данилов С. В. Раскопки здания на хуннском городище Баян Ундэр в Джидинском районе Республики Бурятия // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. — Владивосток, 1998.
• Данилов С. В. Города в кочевых обществах Центральной Азии. — Улан- Удэ 2004.
• Данилов С. В. Наземные здания хуннов // Вестник НГУ. — Т. 4, вып. 5. -11о»осибирск, 2005.
• Данилов С. В., Коновалов П. Б., Эрдэнболд Л. и др. Предварительные результаты раскопок на хуннском городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Цент ральном аймаке Монголии // Археология степной Евразии. — Кемерово; Ал маты, 2008.
• Данилов С. В., Бураев А. И. Раскопки хуннского городища Тэрэлжин Дэрэвэлжин и некоторые вопросы изучения стационарных поселений в хун т-ком обществе // История, язык и культура: сб. мат-лов междунар. науч.-п ракт. конф. — Улаанбаатар, 2009.
• Евтюхова Л. А. Развалины дворца в «земле Хягас» // КСИИМК. — 1947. Вып. XXI.
• Бвтюхова Л. А., Левашева В. П. Раскопки китайского дома близ Абакана // КСИИМК. — 1946. — Вып. XII.
• Киселев С. В. Древние города Монголии // Советская археология. -1957.-№2.-С. 91-101.
• Кызласов Л. Р. Гуннский дворец на Енисее. — М., 2001.
• Сосновский Г. П. Нижне-Иволгинское городище // Проблемы истории докапиталистических обществ. — 1934. — № 7-8.
• — М., 1968.
• Таскин В. С. Материалы по истории сюнну. — Вып. 2. — М., 1973.
• Таскин В. С. Материалы по истории кочевых народов в Китае в III-V вв. — Вып. 1. Сюнну. — М., 1989.
• Пэрлээ X. К истории древних городов и поселений Монголии // Совет ская археология. — 1957. — № 3.
• Пэрлээ X. Монгол ард улсын эрт, дундад уеийн хот суурины товчоон. -Улаанбатаар, 1961.

ГЛАВА I. Наш край в древности

Хунну в Забайкалье

(Погребальные памятники).

// Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство. 1976. 248 с.

Настоящая работа посвящена изучению погребальных памятников хунну - теме, всё ещё мало разработанной в историко-археологической литературе.

Народ, или, точнее сказать, племена, оставившие эти памятники, издавна привлекали внимание мировой исторической науки. О них написаны сотни книг и статей.

В отечественной литературе на русском языке, а также в устной традиции они долгое время были известны как гунны, но в последнее время больше начинает утверждаться имя, близкое к подлинному - хунну или сюнну. Какое из них употреблять - вопрос, вероятно, не столь принципиальный: оба эти названия, заимствованные из китайских письменных источников, относятся к одним и тем же племенам, только одно из них дается в произношении южных китайцев (Hiongnu или Hiungnu), другое - в произношении северных (Sionnu или Siunnu).

В европейской литературе принят южный вариант - хунну, который древними греческими и латинскими писателями транскрибировался как Hun, Hunnu, Huni, а по-русски - гунн, гунны. Очевидно, что китайское название этого этнонима начинается с придыхательного звука «h», переданного европейскими авторами при помощи фонемы «h». На русском же языке ей больше соответствует звук «х», чем и объясняется, на наш взгляд, правомерность употребления названия хунну.

Хунну - это древние центральноазиатские племена. С ними связан бурный подъём так называемой «кочевой цивилизации» на восточной окраине «великого пояса степей» Евразии в последние века до нашей эры - одна из ярких страниц истории названного региона. Возвысившись из среды местных в широком смысле слова племён, хунну в это время создали под своей властью могущественное объединение племён. Оно явилось первым в истории Центральной Азии государственным объединением, ставшим прообразом ряда последующих государств - сяньбийского, жужаньского, тюркского, уйгурского, кыргызского, киданьского и монгольского.

В пору расцвета хунну им были подвластны земли от Хингана на востоке и до Тянь-Шаня на западе, от Байкала и Саян на севере и до Гоби на юге. Центром же хуннской державы, её основной экономической базой была территория Центральной и Северной Монголии и Южной Бурятии. Именно там, в степных и лесостепных долинах реки Селенги и её притоков Орхона, Толы, Джиды, Чикоя и Хилка найдены наиболее многочисленные следы их обитания.

В середине I века н.э. в результате внутренних социально-экономических, а также политических причин произошёл раскол хуннского союза. Южные хунну попали под влияние Китая и в последующие века, несмотря на длительную и упорную борьбу, растворились там в обширном этническом массиве. Северные же хунну пытались возродить былую мощь в борьбе с объединёнными силами южных своих соплеменников

и восточных соседей - дунху, сяньби. Но в конце I века из восточных племён усилились сяньбийцы, которые и нанесли северным хунну окончательное поражение в 93 году н.э.

После разгрома осколки хуннских войск двинулись на запад, покоряя и втягивая в орбиту своего движения наиболее активную часть племён степной полосы Евразии, что и получило название «великого переселения народов».

Европа, испытавшая в IV-V веках н.э. сокрушительные набеги неведомых гуннов (хунну), описанные в трудах античных авторов о Скифии и Кавказе, только в XVIII веке, после знакомства с сочинениями китайских летописцев, узнала о существовании народа с подобным именем в центре Азии. Хотя сходство названий, зафиксированных восточными и западными источниками, служило, казалось бы, вполне надёжным основанием для отождествления европейских гуннов и азиатских хунну, в исторической науке с тех пор обсуждался вопрос о происхождении и взаимном отношении этих двух народов. Дискуссия эта, на наш взгляд, имела под собой достаточно серьёзные основания. Продолжительность (три с половиной века) движения хунну на запад до окончательного их поражения в Западной Европе и громадные пространства, через которые прошли они, смешиваясь с различными племенами в местах длительного пребывания, не способствовали однозначному решению этих вопросов.

Однако как бы ни решался вопрос об идентичности хунну и гуннов и их этнической принадлежности, всегда было очевидно (таковы были исторические факты), что вся проблема слагается из двух частей: первой - относящейся к области центральноазиатской истории, и второй - входящей в сферу европейской медиевистики. Совершенно ясно было также и то, что вопрос об азиатских хунну является основным и составляет самостоятельную проблему. И поэтому здесь мы вправе оставить в стороне вопрос о западных гуннах и обратиться целиком к восточным хунну.

Хотя изучение истории и культуры хунну базируется на двух видах источников - письменных и археологических (обстоятельство не столь уж частое в науке, но весьма благоприятное), до сих пор в хуннологии остается много неясного, в том числе и самые важные вопросы - ранняя история или формирование этой культуры, этническая и языковая принадлежность её носителей и наследие её в истории и культуре народов Центральной и Средней Азии и Южной Сибири.

Как бы ни были важны письменные источники, они не дают нам всесторонней характеристики хуннского общества, они неполны и не всегда объективны. История археологического изучения хунну доказывает это со всей очевидностью. Научные труды, созданные на археологическом материале, намного обогатили наши знания и представления о хунну. В них хуннские памятники совершенно справедливо рассматриваются как единый ярко выраженный археологический комплекс, характеризующий весьма самобытную древнюю культуру.

Вместе с тем надо отметить, что все выводы и построения учёных основаны, как правило, на материалах лишь нескольких наиболее выдающихся памятников хунну - таких, как могильник Ноин-Ула в Монголии и могильники Ильмовая падь и Дэрестуйский Култук, как Иволгинское городище в Бурятии. Если наиболее яркие и эффектные находки из этих памятников широко вошли в научный оборот и стали почти хрестоматийным материалом, переходящим из одного сочинения в другое, то многочисленные ранее известные и ряд вновь открытых памятников на территории Бурятской АССР и МНР оставались и поныне

остаются мало исследованными, а имеющиеся материалы из них недостаточно использованы в литературе.

Из вышесказанного становится понятным, что при обращении к хуннской теме всё ощутимее становится потребность в массовом, серийном материале, так необходимом для надёжного обоснования многих предположений и выводов. Необходимо расширять фронт работы, вести параллельные исследования могильников и поселений, словом, изучать культуру хунну систематически и углублённо, привлекая материалы со всей территории её распространения, выявляя в ней и общее, и особенное.

С исследованием поселений забайкальских хунну дело обстоит лучше. Начиная с 1949 года систематично и планомерно, хотя и с перерывами, ведутся раскопки сначала Иволгинского городища, а в последние годы - поселения в Дурёнах на Чикое. Что же касается открытых ещё в конце XIX века хуннских кладбищ Юго-Западного Забайкалья, то они были подвергнуты лишь самому предварительному обследованию и поныне составляют громадный, ещё не разработанный археологический фонд.

Назревшую задачу продолжить исследования этих памятников взял на себя Институт общественных наук Бурятского филиала Сибирского отделения Академии наук СССР. В 1965-1972 годах под руководством автора проведены полевые изыскания на юге Бурятии, в местах наибольшего распространения памятников забайкальских хунну. Кроме общего обследования и картографирования памятников автором проведены стационарные раскопки в трёх местах: Черёмуховой и Ильмовой падях близ г. Кяхты и Дэрестуйском Култуке в низовье р. Джиды, близ с. Дэрестуй. В результате проведённых работ получен достаточно большой свежий материал, не только значительно пополнивший вещественные источники по хунну, но и вызвавший необходимость в свете их заново пересмотреть и оценить весь накопленный ранее археологический материал.

Если в вещеведческом отношении работы Ю.Д. Талько-Грынцевича - первооткрывателя хуннских древностей, не заслуживают какого-либо упрёка, то существенным упущением в его изысканиях было отсутствие специального интереса к устройству погребальных сооружений в целом. Это определило применение способа раскопки могил так называемым «колодцем», исключавшего возможность проследить связь между наружной и внутренней конструкцией памятников. В раскопках Ю.Д. Талько-Грынцевич не практиковал также метода сплошной расчистки объекта с целью точной фиксации в чертежах и фотоснимках. Лишь в одном случае, судя по публикации, им составлен план-схема наружной кладки могилы, но это не документальный чертёж, а схема. Той же схематичностью и приблизительностью характеризуются его наброски внутренней обстановки могил. В результате, раскопав большое количество могил, Ю.Д. Талько-Грынцевич не выяснил многих подробностей устройства и обряда погребения хунну. Разумеется, это не вина исследователя, который отнюдь не был профессионалом в археологии, а его беда: такова была методика работы на любительском уровне.

Таким же способом - «колодцем» были «разработаны» П.К. Козловым и А.Д. Симуковым ноинулинские курганы, кроме одного, раскопанного под руководством специально приглашённого в экспедицию в качестве консультанта археолога С.А. Теплоухова.

Не лишены были некоторых недостатков и раскопки Г.П. Сосновского и Ц. Доржсурэна. При всем авторитете Г.П. Сосновского, внёсшего огромный вклад в изучение памятников забайкальских хунну, приходится отмечать иногда неточность его полевых наблюдений. Впрочем,

они объясняются, пожалуй, кратковременностью и небольшим объёмом раскопочных работ, имевших по существу разведывательный характер и, к сожалению, более не возобновлявшихся.

Ц. Доржсурэн, признавая основные погрешности предыдущих исследователей, в своих работах, однако, не раскрывает собственных методических приёмов и даже не приводит графической документации материалов. Это делает малоубедительной, в частности, его классификацию наземных сооружений рядовых могил, раскопанных им на территории Монголии.

Возобновление исследования могильников хунну требовало от нас методически продуманного подхода к полевым работам. Одной из главных и вместе с тем трудных задач было изучение внешнего устройства могил, то есть выяснение формы или, если угодно, архитектуры надмогильных кладок и сооружений.

Трудность заключалась не только в естественном разрушении, но и в том, что почти все хуннские могилы, как правило, разграблены. В такой ситуации только вскрытие могил широкими площадями и самая тщательная расчистка всей их поверхности могли дать картину первоначальной конструкции и последующего её разрушения. Именно этого способа вскрытия мы и придерживались.

При раскопке могил в глубину мы также применяли метод «широкой расчистки», согласно которому могильная яма расчищалась не по её контурам, а значительно шире. Это обеспечивало, во-первых, простор и хорошее освещение для работы и, во-вторых, точность контуров ямы и грабительского хода. Многократная послойная фиксация (в чертежах и фотоснимках) при таком способе расчистки позволяла получить строго согласованную в плане и разрезе документацию раскапываемых могил.

В основу монографии, таким образом, легли новые материалы раскопок автора. Наряду с ними в работе использованы доступные ему вещественные материалы из хранилищ Ленинграда, Улан-Удэ и Кяхты, а также архивные и печатные источники, относящиеся к хуннским захоронениям Забайкалья и Монголии.

Автор намерен дать полное описание нового материала, систематизировать и обобщить его вместе с соответствующими опубликованными и неопубликованными данными, наконец, исследовать и рассмотреть всё это как исторический источник.

Собранный материал позволяет нам впервые в литературе посвятить специальную главу погребальным обрядам хунну, в которой, думается, необходимо рассмотреть устройство могил, ритуалы захоронения, выявить общие черты и частные варианты погребального обряда в различных местах сосредоточения могильников.

Появилась также возможность сделать свод погребального инвентаря хунну, произвести посильную его классификацию, установить серии тех или иных категорий вещей и, насколько позволяют обстоятельства, решить вопросы сравнительного анализа его на фоне соответствующих данных из сопредельных территорий.

В целом же изложенный в основных главах материал, кажется, даёт возможность шире и по-новому осветить некоторые стороны культуры хунну. Для более полного и всестороннего обобщения проблемы ряд вопросов нуждается в дополнительном историко-археологическом исследовании. И потому в заключительной главе мы пока ограничились обобщением основных аспектов истории и культуры хунну, выводами,

касающимися социально-экономической основы их жизни, облика созданной ими материальной культуры и её места среди других степных культур.

Разумеется, не эти выводы и заключения автор считает главными в предлагаемой работе: они не могут быть бесспорными и исчерпывающими. Главное здесь, очевидно, заключается в новом документированном материале, дающем представление о материальной культуре хунну и позволившем впервые дать систематическое описание их погребального комплекса (обряда и инвентаря).

Автор глубоко благодарен учащимся школ, техникумов, училищ, вузов Улан-Удэ, Усть-Орды, Кяхты, Иркутска, Читы, а также всем, кто по долгу службы принимал участие в раскопках, помогал в камеральной обработке и подготовке иллюстративного материала.

БИОН - Бурятский Институт общественных наук.

БКНИИ - Бурятский комплексный научно-исследовательский институт.

БМНИИК - Бурят-Монгольский научно-исследовательский институт культуры.

БФ СО АН СССР - Бурятский филиал Сибирского отделения Академии наук СССР.

ВСОРГО - Восточно-Сибирский отдел Географического общества.

ГАИМК - Государственная Академия истории материальной культуры.

Часть вторая

Хунну - Гунны

1. То, что хунну это и есть гунны, пишут и говорят многие. Говорят, да не договаривают. Приводятся сравнения, доказательства, но почему-то не делаются выводы. А выводы простые: тысячи лет народы путешествуют по матушке-земле, туда и обратно, воюют с другими народами, сходятся и расходятся. Междоусобные войны идут не только за сотни километров от Забайкалья, но и за тысячи. Самое главное – Российская Империя (под разными названиями) существует тысячи лет – примерно в размерах Царской России до 1917г., СССР и даже больше.

Приведем несколько цитат официальной исторической науки (крупных русских ученых).

«Период существования в Забайкалье двух культур – дворцовой и плиточной (VII-III в.в. до н.э.) совпадает по времени с созданием крупных союзов племен, которые заняли широкие степные пространства от берегов Черного моря до северно-восточных границ современного Китая. В круг этих племен входили: скифы , саки , динлины и самые восточные – дунху – для всех характерны три основных вида вещей, составляющих так называемую скифо-сибирскую «триаду» : предметы конной сбруи, трехлопастные и трехгранные наконечники стрел и «звериный стиль» в искусстве».

«Вряд ли какой то другой регион Сибири имеет столь богатую историю как Забайкалье… Ряд народов, проживающих в Южном Забайкалье – хунны (гунны) , тюрки-уйгуры , монголы создали великие степные цивилизации».

Скифы – саки – динлины – дунху

«Разгром хунну в 93г. (племенами сяньби )… После этого часть из них подчинилась сяньбийцам , другие ушли на территорию Китая. А еще одна часть разбитых, но не покоренных хунну покинула родину и ушла далеко на запад. В V в. Они достигли границ Римской империи и сыграли заметную роль в истории Европы, но уже под именем гунны ».

(Константинов А.В., Константинова Н.Н. «История Забайкалья»)

«В источниках вспоминается, что в I в. до н.э. короткий срок в Кангюе скрывался правитель северных гуннов Чжичжи-шаньюн, который был там убит. Основные силы гуннов ушли затем на северо-запад в Приаралье , в страну Аланья … Что касается западных гуннов , появившихся во второй половине II в. в Приаралье и на северном берегу Каспийского моря в алакском владении Аланья-Судэ , то они, несомненно, являлись остатком той центрально-азиатской орды, которую привел в свое время в Среднюю Азию Чжичжи-шаньюн. Ее пополнила основная масса гуннов , ушедшая из Центральной Азии под напором племен сяньби в 91г.».

«В 70-х годах IV в. в Европу прорвалась масса кочевых племен, объединенных гуннами в мощный военный союз». (Кызласов Л.Р. «Очерки по истории Сибири и Центральной Азии»)

«Скотоводы гунны (или хунны ) появились в степях Монголии и Забайкалья в конце первого тысячелетия до новой эры… Важнейшим промыслом для них стала война …

… Гунны , угры и сарматы создали могущественное военно-политическое объединение… Под властью гуннов оказались вся Монголия и Южное Забайкалье. Гунны воевали с юэчжэями , представлявшими смешанный европеоидный тип … Противниками гуннов были и динлины (тагарская культура), освоившие енисейские степи и жившие оседло …

… Гунно-сарматское время в Евразии относится к III веку до новой эры – IV веку новой эры».

(Олех Л.Г. «История Сибири»)

«Письменные источники сообщают, что в середине I тыс. лет до н.э. на территории Центральной Азии кочевали три этнические общности: хунну , дунху и дун-и … в 209г. до н.э. хуннский правитель (шаньюн) Модэ, после неожиданного нападения на дунху разбивает последних. Часть дунху после поражения остались на прежних землях и подчинились хуннам , другая же часть, не пожелавшая подчинения, бежала на север и расселилась на территории Маньчжурии, Монголии и Южного Забайкалья (по рекам Онону, Керулену и Аргуни). Северную группу дунху , бежавшую на территорию Восточного Забайкалья и Монголии, в первые века нашей эры китайские авторы стали обозначать под именем «сяньби» , а южную группу, осевшую на территории Маньчжурии, как «ухуань» … Под этими именами они фигурируют лишь в китайских хрониках, и скорее всего являются этногеографическими названиями – по занимаемой ими территории – и обозначают: «племена, живущие у гор Сяньби и Ухуань»». (Ковычев Е.В. «История Забайкалья»)

Хунну – дунху – дун-и

Дунху – сяньби

Дунху - ухуань

2. Можно сделать некоторые выводы:

Первый – народ, и (или) племенной союз под названием хунну (сунну ), гунны по разным источникам проживали на территории Забайкалье примерно с середины I в. до Р.Х. до 400г.;

Второй – хунну и гунны – один народ (родственные племена, союз племен);

Третий – гунны уходили из Забайкалья волнами, и не все сразу, а частями. Эти «волны» в разное время, у разных народов могли называться по разному;

Четвертый – раз племена уходили, значит они могли и возвращаться. Нет никаких оснований утверждать, что все кто уходил на запад – там и оставались;

Пятый – те, кто остался после последней большой «волны» (375г.) никуда не исчезли, и не ассимилировались. Они остались жить, только под другими именами.

Хунну – сюнну - гунны

Несколько замечаний и пояснений.

Мы можем представить междоусобную войну, например, между Московским и Тверским княжеством, но нам трудно представить междоусобную войну между Забайкальем и Киевской Русью в XIII в. Хотя в начале ХХ века гражданская война в России бушевала от западных границ до Тихого океана. Люди передвигались не только на поездах и самолетах. В древности конные и пешие походы были на тысячи километров. Людям трудно даже предположить, что также как монголы пришли в Киев , киевляне могли легко совершить набег в Забайкалье (за шубами), хотя чисто технически никаких преград для этого не было.

Многих смущает большое количество разных названий одного и того же народа. Здесь надо помнить, что названия относятся: к родам, кланам, племенам, народу, союзу племен, местности проживания, характеристики народа и т.д. Тем более каждый соседний народ или племя называют друг друга по своему. Например, сейчас в РФ Забайкалье называют Забайкальским краем, Читинской областью, Восточной Сибирью, Даурией. Жителей называют: читинцы, забайкальцы, сибиряки, дауры, гураны, семеновцы, кержаки, чалдоны. Характеристика нашего народа также очень разнообразная и яркая. Если же перечислять географические названия и названия забайкальцев в соседних странах – список будет очень длинным.

Русские летописи в Забайкалье пока не найдены и свидетельств очевидцев нет. Но так как все в мире повторяется, можно для сравнения взять наше время и судить по нему (по образу и подобию), разница я думаю будет небольшая. Для науки это, конечно, не годится, а для размышления информации будет очень много.

Китайцы сохранили свои летописи и многое цитируется по ним, отсюда и китайские названия европеоидных народов Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока. Здесь тоже ничего странного нет. Придет время и «все тайное станет явным», тогда узнаем и русские названия.

Конечно археология дает много информации, однако наши историки способны истолковать любой артефакт как угодно. Еще древние говорили – «историю пишут победители» . Русский народ уже давно не хозяин в своей стране, да и России уже давно нет, поэтому историю нам пишут «победители».

Разумеется, ничего нельзя утверждать, и мы (т.е. «я») предлагаем информацию к размышлению и не более. Свои выводы мы основываем на общедоступной информации (источники приводятся). Наша работа заключается в том, чтобы попытаться выстроить причинно-следственную связь событий и сделать свои выводы. Выводы в современной исторической науке тоже очень субъективны, очень вариативны и очень «предположительны».

Народная мудрость гласит – «доверяй, но проверяй ». Мы предлагаем информацию и выбор – а выбирать и решать каждый будет сам.

«Для гуннов бои, что пахарю пахать. Белеют кости на полях опять.

И вот пришли эпохи Циньской дни. И вновь горят сигнальные огни.

И за отрядом вновь идет отряд. Чтоб лечь костями у Восточных врат».

(Ли Бо 723г. – 810г. рукопашник, создатель стиля «пьяной обезьяны»)

3. Из первой части мы знаем о войне и сотрудничестве аланов и гуннов . Вот некоторые цитаты:

«Гунны устремляются против аланов , а аланы против готов , готы против таифалов и сарматов ». (св. Амвросий (ок 339-397г.))

«Валентиан повернул гуннов и аланов , приближавшихся к Галлии, против земель Алеманнии . Что же дурного было в том, что Бавтон направляет варваров против варваров?». (св. Амвросий)

«Гунны , пройдя через земли аланов , которые граничат с гревтунгами и обычно называются тонаитами , произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрманариха… Витимир , избранный после его кончины царем, оказывал некоторое время сопротивление аланам , опираясь на другое племя гуннов , которых он за деньги привлек на свою сторону …

… К готам присоединились воинственные и храбрые гунны и аланы ».

(Аммиан Марцеллин «Деяния» (ок. 330-395))

«Гунны перешли громадное болото и там разорили, подобно некоему человеческому вихрю земли алпидзуров , акилдзуров , итимаров , тункареев и боисков , сидевших на побережье этой самой Скифии . Аланов , хотя и равных им в бою, но отличных от них человеческой природой, образом жизни и обличием, они так же подчинили себе, изнурив беспрестанными сражениями».

(Иордан (VI в.) «История готов»)

Аланы – гунны – готы – союз гуннов

«Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если не свиреп, то все-таки грозен; все они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов , но несколько мягче их нравами и образом жизни; в разбоях и охотах они доходят до Меотийского моря и Киммерийского Боспора с одной стороны и до Армении и Мидии с другой. Как для людей мирных и тихих приятно спокойствие, так они находят наслаждение в войнах и опасностях . Счастливым у них считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, называются выродками и трусами. Ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых». (Аммиан Марцеллин «Деяния»)

Значит, отличались они все-таки не сильно, как, например, сейчас жители Забайкалья и Запада РФ.

А вот еще некоторые цитаты для размышления.

Например, описание славян: «Образ жизни у них, как у массагетов , грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы». (Прокопии Кессарийский (490-562) «Война с готами»)

«Схолия 116. Даны - варвары именуют Руссию Острогардом, из-за того, что она расположена на востоке и, как орошаемый сад, изобилует всяческим добром. Ее так же называют Хунгардом , так как изначально там жили хунны ». (Адам Бременский «Деяния археипископов гамбургской церкви»)

«Греческие писатели, жившие в том же веке описывают Гуннов совершенно иначе, чем Готские писатели. Из описаний этих Греческих писателей можно увидеть, что Гунны были прямыми потомками Скифов-Славян , а Атилла мудрейшим государем и искуснейшим воинским вождем. Из описания Приском обычаем при его дворе мы видим, что они были чисто Славянские , и притом, именно, совершенно такие, какие в течении долгих столетий мы будем видеть при дворах наших Московских Царей… В 453 году погиб Атилла. Он умер на своей свадьбе, будто-бы выпивши много вина. В виду его замечательной всегдашней трезвости, вернее всего, что его отравили».

(Нечволодов А. «Сказание о Русской Земле»)

В целом мы видим, что на протяжении 2,5 тысяч лет на территории Евразии существует единая империя, которую создают и сохраняют скифы , гунны , монголы , славяне , русы . По сути это один и тот же союз близкородственных народов, потомков Иафета . Роды (орда), кланы, племена – объединялись, разъединялись и постоянно воевали друг с другом. Вот уж точно – «бей своих, чтоб чужие боялись».

Небольшая справка из словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона:

«гунны – азиатский народ который, под предводительством Баламира , после победы над аланами , соединившись с ними, перешел через Дон (375 г.), разгромил Готское королевство Германиха и таким путем вступил в историю Запада».

Вернемся к гуннам . Расцвет империи гуннов относился к середине V века, ко времени легендарного Аттилы .

«Это государство Аттилы , подчинившего себе и большую часть Европы. Главная ставка Аттилы в последние годы его жизни была в Паннонии. Степи Паннонии (Позднейшей Угрии ) представляли собой как бы западный передовой пост Евразийских степей… Гуннская империя распалась вскоре после смерти Аттилы и тем освободила место для очередного образования других соединенных империй». (Г.В. Вернадский «Начертание русской истории»)

«После поражения гуннов в Западной Европе и распада гуннской державы часть гуннов и руссов , по сообщению Иордана, вернулась к местам обитания, которые они занимали до Великого переселения народов. Они называли свою родину «Вар »». (Н.С. Новгородов «Сибирская прародина»)

Разные «волны» переселений, разные племена гуннов (в течении столетий) – все это позволяет историкам сейчас делать любые выводы. Мы же приведем еще несколько цитат:

«Эфталиты являются гуннским племенем и называются гуннами, однако они не смешиваются и не общаются с теми гуннами, о которых мы знаем, поскольку не граничат с ними и не расположены поблизости от них, но соседствуют они с персами у северных их приделов… Они не кочевники, как другие гуннские племена, но издавна живут оседло на плодоносной земле».

(Прокопий Кесарийский «Война с персами. Война с вандалами»)

451 г. битва на Каталаунских полях. Гуннский царь Аттила против союза римлян, визиготов, алан и др. племен:

«в битве на Каталаунских полях на помощь римлянам прибыли бургунды , аланы с царем Сангибаном, франки , саксы , ринуарцы , брионы , сарматы , армориканы , литицианы и почти все народы Запада, с которыми Лэции, дабы не обнаружить себя неравным перед Аттилом , заключил военный союз». (Павел Диакон «Пересказ Иордана»)

455г. битва сынов Аттилы и царем гепидов Ардариком у реки Недао в Паннонии.

«там, полагаю было поразительное зрелище: можно было видеть и гота , сражающегося копьями, и неистового гепида с мечом, руга – переламывающего дротики в его ране, и свева , отважно разящего камнем, а гунна – стрелой, и алана , строящего ряды в тяжелом вооружении, а герула – в легком».

(Иордан «Римская история»)

Да уж – междоусобные, «гражданские» воины – это наше проклятие.

4. Еще несколько цитат о разных племенах гуннов .

«Как теперь установлено, гунны говорили на неизвестном науке языке вымершего языкового семейства и не являлись предками ни тюрков , ни монголов … Есть основания полагать, что западные гунны , как и гунны Центральной Азии , имели четкое военно-административное устройство и были разделены на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч… В начале 50-х годов IV в. в Средней Азии появляются так называемые белые гунны , или хиониты , которые, как считают, были ираноязычными и вышли с севера, из Приаралья». (Л.Р. Кызласов «Очерки по истории Сибири»)

Гунны эфталиты – гунны хиониты

Несколько цитат о «неизвестном науке языке».

«В «Истории Троецарствия» сообщается об обмене посольствами между Китаем и Фунаком, древнейшим царством в Камбодже. Китайское посольство посетило Камбоджу между 245 и 250 г.г., и вернувшись, участник его, Кань Таи, сообщил сведения о царстве Фунак, заявил: «Они имеют книги и хранят их в архивах. Их письменность напоминает письменность хуннов … Фунакийцы употребляли индийский шрифт »» (А.Н. Гумилев «История народа хунну»).

«Язык русских , поляков , чехов и славян один и тот же с языком вандалов , отряд которых всех вместе был с гуннами , а теперь по большей части с татарами , которых Бог поднял из более отдаленных стран» (Гильом де Рубрук «Путешествие в восточные страны».

(Пер. А.И. Мамина, М. 1957г.))

«Во II веке до нашей эры в степях Центральной Азии возникло могущественное государство хуннов , воинственных кочевников, подчинивших себе сибирских аборигенов на огромном пространстве Забайкалья. Некоторые племена, занимавшиеся в тайге охотой и рыболовством, переняли полезные навыки у скотоводов – хуннов … Держава хуннов просуществовала не слишком долго. В середине I века нашей эры объединение хуннов распалось, а пять столетий спустя возникло новое государство – степных тюрков ». (Л.И. Шинкарев «Сибирь, откуда она пошла и куда она идет»)

«После ухода хуннов в Забайкалье было создано государство сяньби (от местности и гор Сяньби). Сяньбийцы , возглавляемые ханом Таньшихуаем (141-181 гг.), завоевали практически все территории, подвластные хунну в период их могущества… В начале III в. основная масса сяньбийских племен, включая Тоба , откочевали из Забайкалья … Оставшиеся в Восточном Забайкалье племена оказались сначала под властью центрально-азиатского каганата (государства) жужаней (404-555 г.г.) созданного различными группами многоязычных племен сяньби , а затем под властью алтайских и орхоно-селенгинских тюрок (VI-IX в.в.)».

(Басалаев А.Е. и др. «Очерки истории Восточного Забайкалья»)

Итак, по некоторым источникам уже в 3 в. в Забайкалье возникло государство жужаней . Это был – жужанский каганат (первый в истории).

… Но это уже следующая история, которую мы обобщим в третьей части.

Рисунок из книги Петухова Ю.Д. «Евразийская империя Скифов»

Часть третья

Жужани – Авары

Жужанский и Аварский каганаты

«Наши мертвые нас не оставят в беде,

наши павшие, как часовые»

(В.В. Высоцкий)

1. «Жужани двести лет господствовали в центрально-азиатских степях. Им платили дань государства Северного Китая, образовавшиеся после распада Ханьской империи. В состав каганата вошли владения хягаев в минусинских степях, кочевые племена в Туве и на Алтае. В середине 6 в. в результате внутренних усобиц и поражений на внешних фронтах жужанский каганат распался. Тридцать тысяч жужанских кибиток откочевали на запад, повторив путь хуннов . В причерноморских степях они стали называться аварами ». (Новгородов Н.С. «Сибирская прародина»)

На ум сразу приходит «тюрки», «хазарский каганат», «князь Святослав» и т.п. Возникают вопросы: причем тут Забайкалье? – раз, и разве не все каганаты были «тюрскими»? – два, были ли жужани европеоидной расы? – это три, и все-таки, кто такие татаро-монголы – это четыре. Ладно, постараемся разобраться.

«… разгром мирной Хазарской империи Святославом ок. 965 г. открыл юго-восточную границу страны, обширную степную область, для следовавших одна за другой волн других, более свирепых тюрских кочевников».

(Алемань А. «Аланы в древних и средневековых письменных источниках»)

Жужани, или жуаньжуани – кто они? По Гумилеву Л.Н. это вообще не народ, а сборище негодяев и подонков, каких то маргиналов, которые жили за счет грабежа, разбоя и эксплуатации мирных, трудолюбивых соседей. Несколько цитат:

«В смутные времена всегда бывало много людей, выбитых из седла и скомпрометированных. Немало таких людей оказалось и в середине IV в. Все, кто не мог оставаться в ставке тобасского хана или в столице хуннского шаньюя , бежали в степь. Туда же бежали от жестоких господ невольники, из армии – дезертиры, из обедневших деревень – нищие крестьяне… Законы соответствовали нуждам войны и грабежа: храбрецов награждали большой долей добычи, а трусов побивали палками …

… Скорее всего, жужани объяснялись по-сяньбииски , т.е. на одном из диалектов монгольского языка.

… Сами жужани также считали себя одного происхождения с тоба ».

(Гумилев Л.Н. «Тревние тюрки»)

«Первую скрипку в степи в эту эпоху играла орда жужаней – удивительное военно-бандитское образование из деклассированных элементов, изгоев и ярких личностей родом из самых разных племен». (Доманин А.А. «Монгольская империя Чингизидов»)

Как эти «маргиналы» смогли создать империю сначала на востоке, а затем на западе - современная история умалчивает.

Сяньби – жужани

Сяньби – тоба

«С 402 г. начались регулярные нападения жуаньжуаньских войск на приграничные округа Северного Китая и многолетние войны… В начале V в. жуаньжуани неоднократно нападали на располагавшееся в Семиречье государство усуней , оттесняя эти скотоводческие племена на Памир .

… Последние данные… свидетельствуют о прогрессивном развитии жуаньжуанского общества и государства, от кочевого скотоводства к оседлости и земледелию, от кошомной юрты к домостроительству и монументальной архитектуре, от кочевого аймака к городам и от невежества к знаниям, к созданию собственной письменности, развитию буддийской науки и самобытной культуры.

… Поскольку древние источники считают жуаньжуаней отдельной ветвью гуннов , следует полагать, что и жуаньжуаньский язык относится к вымершей ныне языковой группе подобно языку древних гуннов История России с древнейших времен до конца XX века в 3-х книгах Книга II История России с начала XVIII до конца XIX века Рекомендовано Государственным комитетом Российской Федерации по высшему образованию в качестве учебного пособия дляКнига

Создаваться и исторические труды (работы по истории Ф. Поликарпова, «Рассуждения о причинах... , на Урале, Алтае и в Забайкалье . Основными центрами металлообработки и текстильной промышленности... сам это видел», - отвечал Пирогов , тоже повысив голос. «Это...